Хрустальный мир
Шрифт:
— Можно сказать и так, доктор. Но не в том смысле, который вы сюда вкладываете. — И прежде, чем Сандерс успел задать ему следующий вопрос, он добавил: — На самом деле я ничего не видел. Я был на реке, а дело было ночью.
— Вы видели сегодня утром в гавани утопленника? Прежде чем ответить, Арагон с полминуты помолчал.
Наконец он сказал:
— Эльдорадо, человек из золота и самоцветов, в панцире из алмазов. Такому концу многие бы позавидовали, доктор.
— Возможно. Он был другом мадемуазель Пере.
— Мадемуазель?.. — Состроив гримасу,
Около двух часов пополудни, пройдя примерно половину пути до Монт-Ройяля, они встали у старого причала, выдававшегося далеко в реку рядом с заброшенной плантацией. Усевшись на нависающих над водой балках, они перекусили бутербродами с ветчиной, запивая их растворимым кофе. Ни вдоль берегов, ни среди монотонного течения не было видно никакого проблеска движения; Сандерсу начало казаться, что опустела вся округа.
Может быть, поэтому разговор между ними никак не клеился. Арагон уселся особняком, уставившись на бегущую мимо воду. Покатый лоб и худое лицо с выпирающими скулами на фоне плесов Порт-Матарре делали его похожим на пирата, но здесь, окруженный со всех сторон гнетущими джунглями, он казался менее уверенным в себе и более походил на настороженного лесного проводника. Почему он решился взять Сандерса и Луизу в Монт-Рояль, оставалось неясным, но доктор догадывался, что Арагона влекли туда мотивы столь же неопределенные, как и его самого.
Луиза тоже погрузилась в себя. Закурив после еды сигарету, она избегала взгляда Сандерса. Решив оставить ее наедине с собой, доктор побрел вдоль причала, пробираясь по изломанному настилу, и добрался до берега. Лес осаждал плантацию, и гигантские деревья безмолвно застыли ровными рядами, один темный гребень за другим.
Поодаль виднелась полуразрушенная усадьба, между стропил дворовых построек там и сям проросли ползучие растения. Папоротник заполонил весь садик у дома и добрался уже до самой его двери, захватив даже крыльцо. Стараясь не приближаться к этим мрачным развалинам, Сандерс обошел садик вокруг, ступая по белесому гравию дорожки. Он прошел мимо проволочного заграждения у теннисного корта, ячейки которого заполнили вьющиеся растения и мох, и добрался до высохшего бассейна с причудливо украшенным фонтаном.
Сандерс уселся на балюстраду и вынул пачку сигарет. Он по-прежнему разглядывал усадьбу, когда через пару-другую минут вдруг резко вздрогнул и выпрямился. Из верхнего окна дома на него смотрела высокая бледнокожая женщина в наброшенной на голову и плечи белой накидке, окруженная со всех сторон гирляндами темного плюща.
Отшвырнув сигарету, Сандерс бросился через папоротники к дому. Вскочив на крыльцо, он настежь распахнул покрытый пылью остов двери и устремился к широкой лестнице. Под его ногами то и дело прогибались мягкие, будто сделанные из бальзы, дощечки паркета, но мрамор ступеней оставался, как обычно, твердым. Мебель в доме не сохранилась. Он пересек пустую лестничную площадку и вошел
— Луиза!
Она со смехом обернулась к нему, и пышные остатки кружевных занавесок вывалились у нее из руки. Чуть тряхнув головой, она улыбнулась Сандерсу:
— Я тебя напугала? Извини.
— Луиза… ну что за глупости… — Он с трудом сдерживал себя, пока шок от узнавания не начал рассеиваться. — Как, черт побери, ты сюда забралась?
Луиза расхаживала по комнате, разглядывая пятна, оставшиеся от снятых картин, словно посетительница некой призрачной галереи.
— Пришла, естественно. — Обернувшись, она пристально посмотрела в лицо Сандерсу. — В чем дело? Я что, напомнила тебе кого-то?
Сандерс подошел к ней:
— Может, и так. Луиза, все это достаточно тяжело и без розыгрышей.
— Я не собиралась тебя разыгрывать. — Она взяла его за руку, ее ироническая улыбка исчезла. — Эдвард, прости меня. Мне не стоило…
— Ничего, ничего. — Сандерс прижал ее лицо к своему плечу, от физического контакта с Луизой он приходил в себя. — Ради Бога, Луиза… Все пройдет, как только мы доберемся до Монт-Ройяля, — а до тех пор у меня нет выбора.
— Ну конечно… — Она потянула его от окна. — Арагон… может нас здесь заметить.
У их ног на полу лежала кружевная занавеска, та самая накидка, которую Сандерс увидел, сидя в саду у пересохшего фонтана. Когда Луиза, держась за его руки, начала опускаться на нее, он покачал головой и отбросил ткань ногой в угол.
Позже, когда они возвращались к моторке, Арагон встретил их посреди причала.
— Пора отчаливать, доктор, — сказал он. — Лодка здесь на виду, а они иногда прочесывают реку.
— Ну конечно. А сколько всего солдат в районе Монт-Ройяля? — спросил Сандерс.
— Четыре-пять сотен. А может, и больше.
— Целый батальон? Да, немало. — Он предложил Арагону сигарету из своей пачки, а Луиза тем временем прошла вперед. — А вы были свидетелем случившегося в гавани Порт-Матарре вчера ночью?
— Нет, я услышал об этом только утром… Эти лодки торговцев с рынка часто загораются.
— Возможно. Там было совершено нападение на человека, которого я знаю, европейца по имени Вентресс. — Он взглянул на Арагона. — И был еще большой прогулочный катер с пушкой на палубе. Вы не видели такого на реке?
На лице у Арагона ничего не отразилось. Он безразлично пожал плечами:
— Он, наверное, принадлежит одной из горнодобывающих компаний. А этого Вентресса я не встречал. — И прежде чем Сандерс успел произнести что-то еще, он добавил: — Запомните, доктор, в Монт-Ройяле многие заинтересованы в том, чтобы не дать людям войти в лес — или выйти из него.
— Догадываюсь. Между прочим, этот утопленник — ну, сегодня утром, в гавани, — когда вы его видели, он, часом, не лежал на плоту?
Арагон медленно затянулся сигаретой, с некоторым уважением наблюдая за Сандерсом: