Хрустальный шар (сборник)
Шрифт:
– Вы не видели Ядвиню? Извините… – с сахариновой улыбкой обратилась она к Осецкому, который лечился то чаем, то пивом, то даже с отчаяния и по принципу клин клином – рябиновкой. – Вы не видели моей доченьки? Она была в зеленом платьице.
– Видел, конечно, с господином Петрусом. Наверное, пошли прогуляться, – ответил вежливый инженер.
Матрона охнула и исчезла.
Осецкий улыбнулся в душе и продолжил лечение, потому что почка отзывалась все сильнее.
– Господин инженер, – обратился к нему пожилой господин с милой улыбкой, на лысине которого бушевал огонек серебристых
Чопорный мужчина среднего возраста с совершенно невыразительным лицом поклонился Осецкому.
«Выглядит как железобетонный столб», – подумал инженер.
Тот некоторое время нес какой-то бред о мире, Англии и электрическом токе, даже до Индии добрался, и наконец, когда решил, что для вступления хватит, конфиденциально продолжил:
– Уважаемый господин инженер, как специалист вы не могли бы оказать мне большую услугу? Дело в том, что у меня есть некоторые аппараты, которые я приобрел по случаю, оптом… потому что я, вы понимаете… то есть я был бы вам благодарен, если бы вы произвели их настоящую оценку, как вы думаете? Возможное затраченное время я бы, так сказать, с огромным удовольствием, конечно же, возместил, то есть чтобы без ущерба для вас…
«Что за липкая личность», – подумал Осецкий, с неприязнью наблюдая за жестикуляцией говорящего.
– Так у вас оптовый склад… именно таких аппаратов?
– Нет… я… у меня, значит, склад пера и пуха… но это было с транспортом, поэтому купил на вексель, понимаете, а когда сроки выплаты были просрочены, я через суд получил, а потом на аукционе…
«Что за чушь он несет?» – подумал Осецкий, но, поскольку с юных лет чувствовал влечение ко всяким аппаратам и ему никогда не надоедало знакомство с новыми, согласился.
– Так, может быть, прямо сейчас… потому что… у меня тут машина… значит, «фордик» мой, – говорил скользкий господин, все живее потирая руки.
Осецкий даже обрадовался, что сможет так вот, по-английски, исчезнуть. (Дома у него была книжка, которую он хотел прочитать. Он привез ее еще из Катовиц, но за последние три недели из-за отсутствия времени даже не открывал ее. Сейчас он представил свою маленькую, но уютную комнатку, ночную лампу, одеяло и раскрытый детектив. Что за роскошь после таких трудов. «Фордик» оказался великолепной современной машиной. Должен был стоить неплохих денег, если только не оказался в обладании предупредительно вежливого господина в связи с его странными сделками, во время которых, начав покупки пера и пуха, можно было дойти до приобретения электрических аппаратов.
Проехались недалеко, машина остановилась у какого-то сарая. Здесь владелец автомобиля повел себя по крайней мере странно. Он осмотрелся кругом, потом, включив фонарик, достал ключ и открыл висячий замок. Показались груды ржавой, скрипящей при прикосновении жести. Что-то в глубине посыпалось.
Отбросив несколько верхних листов, хозяин таинственных устройств добрался до слоя мешков с соломой. Когда и те были отброшены, показались перепутанные, как макароны, клубки старых диванных пружин. И это было преодолено. Наконец был убран большой лист уже совсем свежей и чистой фанеры, и округлое пятно света поплыло по темно-красному мрамору. Осецкий
– Вот… это… как состояние… превосходное, я думаю, не правда ли? – уже снова потирал руки торговец пером и пухом. – И хотелось бы узнать, для чего это предназначено, а также… какая могла бы быть цена… как вы считаете?
– Много вы за это не получите, – сказал Осецкий, с трудом сдерживая радостный смех. Ну, на этот раз тип нарвался.
– Неужели, как это, столько тут и… металл замечательный; все новое, превосходное.
– Вы умеете расхваливать товар, – согласился Осецкий. Он достал портсигар, закурил сигарету. – Завтра, извините, я приеду сюда с грузовиком. Потому что это из нашей электростанции. Раздобытое, как здесь говорят. А если попросту, то украденное.
– Что? Вы мне? Вы… украденное?! Мои, ведь это мои аппараты, вы что?! – пробормотал торговец. Круг света подпрыгнул. Показалось его лицо, налитое кровью, серое и липкое.
– К сожалению, в соответствии с законом украденный предмет должен быть возвращен настоящему владельцу.
– Кто? Кто этот владелец? Может быть, вы?!!
– Государство.
– Кто это? Что это значит – государство?
– Я, мой шофер, мои работники, даже вы, к сожалению. Мне жаль, что я вас так разочаровал, но другого выхода нет. Без этих аппаратов электростанция не заработает.
– Не заработает?!
Какие-то мысли отразились на ошарашенном лице торговца. Минуту он стоял неподвижно. Потом свет фонаря дрогнул и погас. Раздался шипящий голос в темноте:
– Господин инженер… будьте благоразумным человеком. Вам нужны для электростанции некоторые устройства, которые есть у меня. Я их вам продам. Продам, – протянул он явно сладкое для него слово. – Составим акт купли-продажи, все законно. Моя фирма известна…
– Что вы имеете в виду?
– Ведь это не ваши деньги… и вы могли бы, пользуясь случаем… того…
Осецкий не знал, что говорить или делать. В темноте он чувствовал себя неловко. Он вдруг ясно осознал, что стоит в полном мраке рядом с явным прохвостом и что его тело могло бы лежать под этими старыми жестяными листами веками, и никто бы его не нашел. Мурашки пробежали у него по спине.
– Я отвечу вам завтра, – сказал он и направился к выходу. Торговец остался в центре. Слышно было, как он заботливо накрывает аппаратуру и нянчится со своим оборудованием.
Вечерний разговор
Мисько помогал монтерам устанавливать распределительные щиты. Он был универсальным работником, а рабочих рук постоянно не хватало. Правда, инженер обещал ему вознаграждение за сверхурочные часы, но Мисько делал бы все и так, потому что ему нравилось, когда Осецкий радовался. Тот собственноручно протирал фланелькой медные шины, дышал на стекла и охотно остался бы ночевать в щитовой, но Мисько велел ему оставить все чертежи и повез домой.
Инженер принял в автомобиле пирамидон от головной боли насухо, потому что нечем было запить, и вздохнул: