Хуан Дьявол

Адамс Каридад Браво

– Хуан, Хуан… Дай мне минуту своей жизни, – просила Моника взволнованно. – Поговорим о нас на минуту, только на минуту…

– Ну хорошо. Я…

Его прервал звук трех или четырех взрывов на горизонте, затем гул голосов и криков ужаса. Со всех ног бежал к ним задыхающийся Сегундо с новостью:

– Они это сделали, капитан, сделали!

– Бочку пороха? Ее взорвали? – спросила сильно напуганная Моника.

– Нет… Нет… Не это… Другие, негодяи… – поправил Сегундо.

– Другие? – Хуан сомневался. И резко, услышав еще два или три взрыва, заторопил: –

Ты договоришь наконец?

– Послушайте… Посмотрите… Они взрывают камни, чтобы отрезать нас от всех связей. Нас как будто заперли на острове, капитан!

Хуан посмотрел глазами злобного презрения. В один миг он все ясно увидел. Отдаленные взрывы наподобие вулканического огненного кольца стремились отрезать Мыс Дьявола, оторвать берег, превратить его в остров. Открылась брешь, куда уже подошло рокочущее море. Со всех сторон приближались ужаснувшиеся и взбешенные люди, и Сегундо посетовал:

– Вы понимаете, капитан? Не видите? Мы не допустим этого и дадим ответный удар!

– Мы не будем отвечать. Они взорвали землю и отделили нас морем. – ответил Хуан со спокойствием, переполненным горестью.

– Лучше умереть в сражении. По крайней мере, потратим патроны, которые остались у нас. Огонь! Огонь!

Ослепшие от ярости, несколько мужчин схватили оружия, чтобы выстрелить против удаляющихся в униформе, но Хуан выскочил перед всеми, преобразившись.

Мужчины повиновались голосу Хуана. Как раз вовремя они побежали в убежище за камнями, потому что в ответ ударили ответные залпы укрывшихся солдат с другой стороны канавы. Медленно Хуан поднялся на вершину скал, и быстрым взглядом охватил панораму. Через широкий ров хлестало бушующее море, вокруг Мыса Дьявола кипела пена. Словно их бросили в лодке без возможности ориентирования. Мягкая рука легла на его руку, и Хуан обернулся, пронзив лицо Моники глазами, горящими, как раскаленные угли.

– Ты должна спастись, Моника. Ты не можешь погибнуть здесь.

– Я не буду спасаться одна, Хуан. Я последую судьбе остальных. Если можешь что-нибудь сделать для всех, делай. Но ничего более, Хуан, ничего.

13.

Смущенная, негодующая, дрожащая, неспособная говорить, София Д`Отремон отчаянно схватилась за руку Ренато, услышав из уст отца Вивье историю ужасных событий восстания в Кампо Реаль. Она едва могла поверить своим ушам, вообразить услышанное, снова и снова поворачиваясь к сыну, который тоже слушал, холодный и неподвижный, словно превратился в мрамор.

– К несчастью, я был свидетелем всему.

– Но как? Когда?

– Прошло пять дней. Три дня и три ночи длилось всеобщее безумие, напавшее на этих несчастных. Три дня разрушений, пожара, уничтожения всего, убийства нескольких верных слуг, которые пытались помешать. Не было возможности покинуть убежище в церкви. Мы ослабели, когда нам удалось сбежать и перейти пешком через поля, страдая от тысячи мучений, пока не добрели до ближайшей усадьбы.

– А солдаты? А местные власти? – спрашивала возмущенная София. – Что делали власти Анс д`Арле, Сент-Анн,

Дьяман?

– Туда никто не пришел. Кампо Реаль – отдельное королевство. Но что бы они смогли сделать? В каждом из этих населенных пунктов не более одного или двух десятков солдат против несколько тысяч мужчин и женщин, поднявших мятеж в Кампо Реаль.

– В таком случае, все было в руках этого сброда?

– Только несчастная сеньора де Мольнар и три старых служанки сбежали со мной, перешли через границы Кампо Реаль, которые я знал…

– Боже мой…! Боже мой… Можно потерять рассудок…!

– Успокойся, мама, успокойся. – советовал Ренато.

– Успокоиться? Успокоиться? Ты осмеливаешься говорить, чтобы я успокоилась? Нужно просить полицию, солдат, кого-то, кто может уничтожить эту дрянь! Нужно немедленно туда выехать!

– Это будет очень опасно… – указал священник.

– Не имеет значения! Правда не имеет, Ренато?

– Ты пойдешь за смертью, мама! – объяснил Ренато.

– Пойду? Пойду одна? Ты хочешь сказать, что не думаешь…?

– Да, мама. Я поеду. Поеду, но не сейчас. Я должен ждать. Не знаю, сколько часов или дней, но буду ждать. Есть кое-то важнее, чем Кампо Реаль, важнее всего. Любой ценой, я должен спасти ее.

Отчаянная София Д`Отремон подошла к сыну. Она едва могла представить, что произошло в ее Кампо Реаль. Это было словно объявление, что весь мир затонул, закончился, взорвался. Как может говорить Ренато, что есть что-то важнее Кампо Реаль? Замешательство, ужас сменились свирепым гневом, беспредельным возмущением, которое внезапно поднялось из ее недр:

– Ты не понимаешь? Негодяи в нашем доме, разрушают и отнимают наше, уничтожают Кампо Реаль, поджигают, убивают! Ты понимаешь, что происходит? Представляешь себе этих псов, этот отвратительный сброд…?

– Конечно же представляю. Не в первый раз эти вещи случаются в мире, мама. На Гаити, в Санто-Доминго, на Ямайке.

– Единственную важность представляет для меня случившееся в Кампо Реаль! Это мое, твое, наше…! Это наши земли, наш дом! Что течет в твоих венах вместо крови?

– Я же сказал, что поеду тогда, когда это будет возможным…

– Ну тогда я еду немедленно, хотя бы и искать смерть, как ты добиваешься! – и крикнув, громко позвала: – Янина, Сирило, Эстебан…! Пусть немедленно запрягут повозку! Пусть подготовят другую, чтобы следовать за мной, доверенные слуги дома! Пусть запасутся провизией и оружием, которое найдут!

– Тем не менее, Ренато прав, сеньора, – мягко вмешался отец Вивье. – Это настоящее безумие…

– Мама… Мама… Подожди! – умолял Ренато.

– Чего ждать? Если бы это случилось при твоем отце, который был смелым, он бы подчинил их хлыстами! Но ты… ты…!

– Что я, мама?

– Ты больше, чем трус! Тряпичная кукла, которой женщины играют по своим капризам! Недостойно твоего имени и звания!

– О, хватит! Клянусь тебе, что…! – вскинулся негодующий Ренато вне себя.

– Не клянись ни в чем! Дай мне выйти! Дай пройти! Я буду… я…! – София остановилась, словно задыхаясь, и вскоре упала на пол.