Хуарес
Шрифт:
И до опубликования этих драконовских распоряжений французские войска и палачи-предатели на службе империи беспощадно расправлялись с захваченными патриотами. Теперь же так называемую императорскую Мексику охватила настоящая оргия убийств. Пойманных патриотов вешали и расстреливали на площадях городов и селений, в присутствии согнанного специально для этого мирного населения. Враг не щадил ни женщин, ни малолетних, ни старцев. Даже священников расстреливали, если их подозревали в симпатиях к партии Хуареса.
Французы убили многих выдающихся патриотов, в их числе генералов Артегу и Саласара, 70-летнего губернатора штата Сакатекас — Чавеса, сподвижника Гарибальди и участника обороны Пуэблы генерала Гиларди, мужественную
Террор сопровождался грабежом населения. Если зуавы занимались мародерством, то Максимилиан, его министры, французские генералы грабили по большому счету. Одно содержание Максимилиана, которого обслуживало 26 слуг, стоило 1,5 миллиона песо в год. 100 тысяч в год получал Альмонте, в то время как жалованье президента Хуареса равнялось 30 тысячам песо. Налоги возросли в два раза. Бюджет правительства Максимилиана превышал в три с половиной раза бюджет республики, и дефицит был равен сумме доходов, причем половину расходов составляли проценты по иностранным долгам. Максимилиан все время нуждался в деньгах, которыми его снабжали французские банкиры, беря огромные проценты. Долг империя иностранным банкирам вырос на 190 миллионов песо по сравнению с долгами Мексики до вторжения французов. Французы стремились выкачать из Мексики максимум за свои услуга. Они забирали себе все таможенные сборы, вывозили серебро и другие драгоценные металлы, присваивали поместья и недвижимую собственность в городах.
Грабеж и чудовищные расправы не только не укрепили положения захватчиков, а, наоборот, еще больше изолировали их от населения. Люди всех возрастов и профессий, спасаясь от репрессий, шли в партизанские отряды, численность которых почти удвоилась к концу 1865 года. Партизанские отряды полностью господствовали в сельских районах и держали в осаде французские гарнизоны во многих городах. Базэн с большим трудом удерживал под своим контролем жизненно важную для него дорогу на Веракрус. Этой дорогой он пришел в Мехико, и этой же дорогой он думал покинуть негостеприимную страну, хотя его молодая жена и ее родственники всякими посулами пытались удержать маршала вместе с французскими войсками, надеясь с их помощью сохранить свои привилегии, земли и капиталы.
Базэн очень любил свою молодую донью Пепиту и был бы только рад удовлетворить ее просьбу, но тогда он ослушался бы Луи Бонапарта. А его повелитель проявлял все большую нервозность в связи с возрастающим давлением со стороны Соединенных Штатов и очевидной неспособностью Максимилиана и Базэна совладать с партизанским движением. В конце 1865 года он отдал маршалу приказ подготовиться к эвакуации французских войск из Мексики и осуществить ее в течение 18 месяцев. Максимилиана же Наполеон III предупредил, что либо тот предпримет героические меры с целью наладить свои финансы и создать собственную армию, либо ему придется отречься от престола и покинуть страну вместе с маршалом Казаном.
Максимилиан вознегодовал. Он написал дерзкое письмо Наполеону III, обвиняя его в нарушении мирамарского договора, по которому Франция обязывалась «всегда» оказывать ему помощь, и потребовал «немедленно» вывести французские войска из Мексики. «Со своей стороны, — надменно писал он Луи Бонапарту, — я постараюсь договориться с моими соотечественниками (то есть мексиканцами!) на справедливой основе, как и подобает Габсбургу…»
Некоторое время спустя пыл габсбургского отпрыска несколько поостыл и он стал умолять своего парижского покровителя не бросать его на произвол судьбы, обвиняя во всех неудачах империи маршала Базэна и других командиров французского экспедиционного корпуса.
Наполеон III, однако, с тем же упорством,
Да и сам маршал Базэн был не прочь побыстрее покинуть Мексику. Он советовал Наполеону III не считаться в этом вопросе с Максимилианом, проявлявшим по отношению к французам злую волю и черную неблагодарность. «Чем дольше мы будем оставаться здесь, — писал Луи Бонапарту Базэн, — тем меньше будет стараться правительство Максимилиана укрепиться своими силами, полагаясь всецело на помощь вашего величества, ибо считает, что Франция обязана содержать Мексику».
В марте 1866 года Базен стал стягивать свои войска к линии Мехико — Орисаба — Веракрус. Французы оставили Монтеррей, Сальтильо, Тампико и другие города, которые были немедленно заняты республиканцами. По всей стране партизанские отряды объединялись в крупные военный соединения. На северо-востоке ими командовал генерал Эскобедо, в прошлом батрак, на северо-западе — генерал Висенте Рива Паласио, поэт, адвокат по профессии, в Мячоакане — генерал Регулес, испанский демократ на службе мексиканской республики, в Оахаке — энергичный Порфирио Диас, в Герреро — неутомимый Альварес. Республиканцы наседали на отступающих французов, отбивали обозы, уничтожали отставшие части. Среди интервентов росло дезертирство. В Монтеррее восстали бельгийцы. Они подняли красный флаг и под возгласы «Да здравствует республика!» перешли на сторону Хуареса. В республиканских частях было несколько подразделений, сформированных из французских дезертиров — противников Наполеона III, демократов и республиканцев.
Перелом в пользу республики не сказался на настроении Хуареса. «Невозмутимый» не терял присутствия духа, когда дела шли плохо, я не впадал в необузданный энтузиазм, когда дела шли хорошо. В марте 1866 года, накануне ухода французов из Мексики, Хуарес незадолго до своего дня рождения писал донье Маргарите в Соединенные Штаты: «Живу без перемен. Только одна серьезная болезнь мне угрожает, и нет от нее спасения: через восемь дней мне исполнится шестьдесят лет. Но не думай, что эта болезнь меня удручает или пугает. Годы проходят, а я продолжаю свой путь».
И как во всех своих письмах к жене, так я в этом он пишет не только о себе и о своих близких, но и о судьбах своей родины: «Страшные испытания выпали на нашу долю в эти последние годы, но будущее у нас светлое, и я уверен, что оно не за горами. После этой войны американские республики, я не говорю о Вашингтоне, по крайней мере Мексика, будут полностью освобождены от тройного гнета — государственной религии, привилегированных классов и неравноправных договоров с европейскими державами. Признание этими державами императора Максимилиана порвало пакты, превращавшие нас в их вассалов».
Уход французов из Мексики открывал перед родиной Хуареса возможность встать на путь самостоятельного развития, для Максимилиана же он означал крушение всех его самолюбивых надежд. Его тщеславию был нанесен сокрушительный удар коварным, бесчестным Наполеоном III, нарушавшим взятые на себя обязательства но мирамарскому договору. С каким лицом мог вернуться восвояси этот опереточный император, обманутый Наполеоном III, побитый партизанами Хуареса, которого он десятки раз объявлял уничтоженным? Над ним хохотала бы вся Европа.