Худловары
Шрифт:
Ратушная площадь — единственное место, где запахи из множества палаток японской, китайской и прочей интернациональной кухни перешибают лошадиный сортир. Вот что могут сделать люди, если действуют сообща. И не говорите мне, что коммунизм родился не в Вене!
В Вене, как и в Риме, архитекторы любили кончать жизнь самоубийством, если ихнее произведение обругал папа или император. Так поступил, в частности, дизайнер Оперного Театра. Вскрыть вены в Вене — в этом есть поэзия.
Зато император Иосиф, когда узнал, что его коммент довел архитектора до вен, поступил совсем не поэтично. Он после того случая решил всегда говорить архитекторам одни комплименты.
А Моцарт жил на Блутгассе — Кровавой улице, где били коров и кровь стекала вдоль по улице аккурат под окна Моцарта. Кроме того, в его дворике стоят целых четыре огромных мусорных бака, не какие-то там микроскопические урны. Моцарт — наш пацан!
Любек — город марципанов и пенсионеров. Главное туристическое развлечение — поиск туалета. Напоминает игру «Зарница». На перекрестках стоят стрелки с надписью WC. Все они ведут из разных концов города в один туалет около Ратуши, которого никто не видел. Лично я сдался через полчаса блуждания по этим стрелкам — просто зашел в «Макдоналдс».
Зато сестрица нашла в Любеке аж четырех разных бронзовых львов в разных концах города. Львы начинают меня доставать.
Стокгольм — город слепых велосипедистов. Велосипедные дорожки помечены знаками, которые не просто нарисованы на асфальте, а сделаны такими очень выпуклыми. Если слепой велосипедист падает, он легко находит велосипедную дорожку на ощупь. Правда, сам я тут ни одного слепого велосипедиста не видел. Наверное, они выходят на охоту ночью.
Еще Стокгольм понравился (сначала) тем, что в нем не было львов (сначала). Зато были лошадки. Особенно симпатичная мультяшная лошадка стоит у ратуши.
Я уж было обрадовался, потому что львы меня совсем запарили. Мало того, что львов не существует в природе — ведь они, подобно грифонами и драконам, являются совершенно мифическими животными. Но драконы по крайней мере встречаются в северных мифах. А львы — это же чистейший индо-африканский фольклор. Помешательство Европы на львах — ни в какие ворота! Совершенно невозможно объяснить, почему эта болезнь тут возникла и так широко распространилась. Тут даже не умеют как следует рисовать этих фантастических тварей: в Москве все львы похожи на облезлых дворовых собак, а в Питере — на довольных домашних кошечек.
А в более цивилизованных европейских городах вообще шагу не ступить, чтобы без ухмыляющегося льва. Я пытался их игнорировать, но это непросто, когда у тебя сестрица на львах помешалась (что тоже довольно странно, учитывая ее новгородское происхождение).
Короче, в Стокгольме их какое-то время не было видно. Вот, думаю, хоть один здоровый город. Фигня! Под конец прогулки мы все-таки на них наткнулись. Они были замаскированы под такие неприметные столбики, которые отделяют пешеходную улицу от проезжей части. А приглядишься — бля, опять львы!
Нет, надо срочно двигать в Китай — иначе даже не знаю, как спастись от этого львиного бреда. Они ведь теперь мне повсюду мерещатся. А один даже ходит по квартире и время от времени запрыгивает мне на плечо.
Судя по всему, Европу моя сестра переварила так же легко, как Москву. Никаких особых перемен в мировоззрении. Разве что мама потом рассказала одну мелочь: по возвращении из путешествия Арина перешила свои штаны каким-то хитрым итальянским способом.
Сам же я помощью сестры и путешествия вполне отвлекся от лишней духовности. Ни о каком писании албана во время тура не было и речи, хотя «Псион» был
Но из них все равно приходится возвращаться.
Праздник урожая
Не зря я недолюбливал попов. Христианская рыба «рождествобла» год за годом подталкивала меня к болезни писательства. Первый кусок «Паутины» опубликован на бумаге в декабрьском номере Internet за 1997 год. Последняя глава вывешена в Интернете в декабре 2000-го. А 25 декабря 2002-го я получил в «Амфоре» свою авторскую пачку бумажной «Паутины».
Там же на Петроградской зашел в суш(с)и-бар и съел две порции сус(ш)и с копченым угрем. И рисовым чаем запил. Точь-в-точь как делал герой моего албана.
Албан тут же поступил в продажу через Интернет. На сайте «Болеро» приятно было узнать, что вместе с «Паутиной» чаще всего покупают книги «Формула-1. Факты и статистика» и «Особенности дизайна с Macromedia Flash». В целом, если смешать, получается нечто забойное, типа «Дзэн и искусство вождения мышки».
Зато «лучшими книгами в том же жанре» были указаны несколько романов Фолкнера. Я спросил у Ксюши, кто такой Фолкнер. Она сказала, это вроде ругательства. Выражение «пишет как Фолкнер» означает «у этого мудака каждое предложение кончается через две страницы после того, как началось». Товарищи, это наглый поклеп! У меня в «Паутине» есть предложения в одно слово и даже в один знак!
Некоторое время я спасался от этих нездоровых, типично писательских реакций, усердно занимаясь айкидо. Вот где реальность! Сэнсэй Жора говорит: «На одном развороте нужно переставлять все три ноги» — и ты понимаешь, что уже почти стал Шивой!
Но и здесь меня ловила нездоровая слава. Выхожу поздно вечером из зала, потихоньку крадусь в темноте к метро… и натыкаюсь на писателя Горчева! А он, мятежный, тут же бежит стучать об этом в своем ЖЖ:
«Встретил вчера возле Петроградской известного фантастоборца Лёху Андреева, жрущего блинок с маком. Ну, сожрал тоже за компанию блинка с селёдкой, тем более что если бы и не было Лёхи, я бы всё равно сожрал. Лёха, как не менее известный борец с алкоголем и наркотиками, пил квас, а я ни с чем таким не борец, так что пил пиво.
„Ну и что ты там в Амфоре издаёшь? — спросил Лёха, когда разговор зашёл о Литературе. — Свои записи из ЖЖ?“ На лице его выразилось отвращение. „Ну, типа того, — ответил я. — Кстати в той же серии, что твоя ‘Паутина’“. И выразил на своём лице даже ещё больше отвращения.
В общем, мы с Лёхой согласились, что издательство Амфора иногда издаёт просто совершенно невозможную хуйню».
На этом Горчев не успокоился и написал еще историю про «Настоящее Айкидо», которую мне регулярно присылали его поклонники. Стало ясно, что и с Интернетом пора завязывать.
Новый год мы отмечаем в театре Малыщицкого. Клево! Вокруг нормальные люди, никаких тебе разговоров про последний Виндовоз.
Театралы вообще не любят хайтек. Хотя и они по-своему разносят вирусы. Техника запоминания целых книг, описанная у Брэдбери в «Градусах по Фаренгейту», — это вовсе не фантастика. Обычные театральные актеры помнят по нескольку десятков ролей. И зачастую восстанавливают по памяти целые пьесы. Например, кто-то вдруг запил и срочно нужна замена, а сценария под рукой нет. Тогда они коллективно вспоминают нужную роль и на ходу записывают ее для «новичка». Но вспоминают не всегда верно, так что возникают всякие истории типа «В графине вы видите свою мать» или «Господин Волобуев, вот ваш меч». Живая поэзия.