Художница из Джайпура

Джоши Алка

Я отпила глоток чаю и приподняла брови.

– Ваш сын совсем мужчина, и такой красавец!

– Не то что сынок Рао, который считает себя главным девдасом Раджастана.

Парвати, как и все мои клиентки, говорила мне такое, чего никогда не сказала бы ровне. Детей у меня не было, и клиентки меня жалели, хоть и с оттенком превосходства. Мне было тридцать, я не юная дурочка и не болтливая матрона. Клиентки полагали, что муж от меня ушел; я не разубеждала их. На лбу у меня по-прежнему алела бинди [5] ,

сообщая всему свету, что я замужем. Без этой своеобразной верительной грамоты мне не удалось бы войти ни в доверие к клиенткам, ни в спальни наподобие той, где я была сейчас – с полом из розового салумбарского мрамора и палисандровой оттоманкой, на которой восседала моя госпожа.

5

Ярко-красная бинди означала принадлежность к касте брахманов (черная – к касте кшатриев).

Я сделала еще глоток.

– Непросто найти идеальную пару такому идеальному сыну! Не завидую я вам.

– Ему всего семнадцать. В двенадцать он оставил меня, уехал в Мейо-Колледж. Через год он снова меня оставит: уедет в Оксфорд. И пока я даже думать не хочу о том, что он оставит меня ради жены.

Я поправила сари.

– Вы поступаете дальновидно. А вот Датты, по-моему, поспешили.

Глаза ее блеснули.

– В смысле?

– Они устроили помолвку сына с дочерью Кумаров. Да вы ее знаете – такая, с родинкой на щеке. Разумеется, свадьба состоится лишь после того, как он кончит курс. – Я посмотрела в окно на ее сыновей в белых костюмах для крикета. – Хороших разбирают как горячую джалеби. Родители боятся, что сын уедет учиться в Америку или Англию и вернется с женой, которая ни слова не знает на хинди.

– И правильно. Самые счастливые браки – когда невесту выбирают родители. Взять хотя бы нас с Самиром.

Мне было что возразить, но я удержалась и притворно подула на чай.

– Я слышала, дочь Акбаров обещали за сына Мухаммада Исмаила. Кажется, он одноклассник Рави?

Я отхлебнула глоток и посмотрела на Парвати.

Та выпрямилась, взглянула в окно. Племянница Лалы принесла мальчикам чай. Рави о чем-то разговорился с девушкой и даже игриво щелкнул ее по носу, отчего та захихикала.

Парвати нахмурилась и, не сводя глаз с сыновей, потянулась ко мне, как птенец: покорми. Я сунула ей в рот намкин с петрушкой, который приготовила утром. Парвати, как и все мои клиентки, даже не подозревала, что ингредиенты, которые я кладу в свои угощения и которыми рисую узоры на их руках и ногах, распаляют ее желание и похоть ее супруга.

Парвати отвернулась от окна, аккуратно поставила чашку на поднос.

– Если бы я искала сыну невесту – я не говорю, что собираюсь… – Она вытерла губы салфеткой. – Нет ли у тебя кого на примете?

– Сами знаете, в Джайпуре много достойных девиц. – Я улыбнулась ей и поднесла чашку к губам. – Но ведь Рави – мальчик особенный.

Парвати снова посмотрела на сыновей. Племянница Лалы ушла, и Парвати успокоилась.

– Когда я прошу Рави приехать домой из колледжа, он всегда соглашается. Самир сердится: зачем мы тогда вообще посылали его учиться. – Она усмехнулась. – Но я так по нему скучаю. И Говинд тоже. Ему было всего три года, когда Рави уехал учиться.

Она взяла чайник

и налила себе еще чаю.

– Знаешь дочку Рая Сингха? Говорят, прехорошенькая.

– К сожалению, ее только вчера сговорили за сына миссис Ратор. – Я вздохнула. Тема была деликатная, и ни я, ни Парвати не собирались раньше времени раскрывать свои карты.

Прищурясь, она взглянула на меня:

– Сдается мне, у тебя есть кто-то на примете.

– Боюсь, мой вариант вам не понравится.

– Это еще почему?

– Ну… пожалуй, он нетрадиционный.

– Нетрадиционный? Лакшми, ты меня отлично знаешь. В прошлом году я была в Советском Союзе – и не один, а два раза. Неру-джи уговорил меня поехать с делегацией Индо-Советской лиги. Давай же, говори.

– В общем… – Я принялась с преувеличенным рвением убирать выбившуюся прядь волос в пучок на затылке. – Девушка не из раджпутов.

Парвати приподняла выщипанную бровь, но не отвернулась. Я тоже не отвела глаза.

– Она из брахманов.

Парвати моргнула. Какой бы современной она себя ни считала, Парвати и подумать не могла, что Рави возьмет жену из другой касты. Представители каждой из четырех индийских каст столетиями женились исключительно на своих, даже вайшьи и шудры.

Я сунула ей в рот очередной намкин.

– Лучшей партии для Сингхов нельзя и представить, – продолжала я. – Девушка красивая. Воспитанная. Образованная. Веселая. Рави явно понравится. У ее родителей большие связи. Ваш чай не остыл? Мой остыл.

– Мы ее знаем?

– С самого детства. Давайте я попрошу принести еще чаю? – Я поставила чашку и потянулась к серебряному колокольчику, но Парвати перехватила мою руку.

– Забудь ты о чае, Лакшми! Расскажи мне о девушке, или я вытру ногу о полотенце, и час твоей работы пропадет зря.

Не поднимая глаз, я потрогала пальцем ее ступню – проверила, высох ли узор.

– Это Шила Шарма, дочь мистера В. М. Шармы.

Разумеется, Парвати была знакома с супругами Шарма. Оба семейства вращались в одних и тех же деловых кругах. Строительная компания мистера Шармы, крупнейшая в Раджастане, недавно получила от махараджи заказ на переустройство его дворца Рамбагх. Муж Парвати владел архитектурным бюро, которое спроектировало массу здешних жилых и деловых зданий. Это будет неожиданный союз двух знатных семейств. И если мне удастся устроить этот брак, я буду нарасхват у элиты Джайпура в качестве свахи, а это куда выгоднее, чем рисовать мехенди.

Парвати наклонила голову набок.

– Но ведь… Шила еще ребенок.

За последний год Шила изрядно пополнела на рисовых пудингах и лишних порциях чапати с маслом ги и выглядела уже не девочкой, а юной женщиной.

– Ей пятнадцать лет, – сказала я. – И она очень симпатичная. Учится в школе для девочек, которую открыла махарани. На прошлой неделе учитель музыки сказал, что Шила поет точь-в-точь как Лата Мангешкар [6] .

6

Лата Мангешкар (род. 1929) – индийская певица, кинокомпозитор, кинопродюсер и актриса, одна из самых уважаемых закадровых исполнительниц в Индии.