Художник
Шрифт:
Как только Йожеф и Иржи появились на набережной, к ним стали подтягиваться люди. Весть о двух мальчишках облетела большое количество отдыхающих, обрадовавшихся новой забаве.
Фаркаш, вешая уже истыканную за вчерашний день доску на привычное место, громко говорил голосом профессионального уличного зазывалы:
Кто хочет утром посмотреть
Свистит как в воздухе кинжал -
Клинок, дарящий смех, не смерть!
Большой толпы. Иди, смотри!
Блестит в лучах стальной клинок
Монетки мастеру дари:
Коробочка стоит у ног!
За выступленье от души
Плати артисту за труды!
Рисунки тоже хороши -
От сглаза лечат и беды!
– Фаркаш! Ты чего городишь ерунду! От какого сглаза, дурень?
– Зашипел Иржи, устанавливая этюдник и закрепляя грунтованный картон на подставке.
– Пой про себя, меня, пожалуйста, не трогай. А то прибежит какая-нибудь экзальтированная дамочка, да огрызками закидает за ночное колотье в боку, или того хуже, энурез!
– Ты еще скажи, что она сразу придет с горшком. Через весь город.
– Фаркаш примерился и махнул клинком. Кинжал влетел ровнехонько в середину мишени.
– С надписью по кругу: "дорогому художнику за крепкий сон"! Не переживай, Иржи. Нам лишь бы денежек срубить, а там уедем учиться. Пусть себе на твое творение молятся на здоровье!
– Кстати, мы еще не знаем, сколько стоит первый год обучения. А вдруг не наберем за это время?
– Тогда пойдешь учиться один ты. А я поработаю.
– Нет, Фаркаш. Только вместе. И это не обсуждается.
Постепенно к парням подошли первые зрители поглазеть на крутящиеся в солнечных лучах кинжалы, и Йожеф начал работать на публику, не отвлекаясь на разговор с Иржи. Которому тоже скоро пришлось отложить кисти и взяться за карандаш и бумагу. Портреты юных девушек, приехавших на отдых с родителями и строящих глазки молодому художнику, изображения старушек, которые развлекали себя, как могли, в последние дни уходящей жизни, молодые мамы с младенцами и солидные гномские купцы, с таким трудом расстающиеся с серебряными монетами... Иржи с кем-то разговаривал, кого-то рисовал молча. Но все, без исключения, с удовольствием смотрели на свой облик, столь похожий на оригинал, но в чем-то неуловимо приукрашенный, словно художник добавил чертам лица доброты, искренности, смелости и благородства.
И вот на скамейку перед ним опустился высокий мужчина с резкой складкой между бровей, пронзительными глазами, широкими скулами и жестким подбородком.
– Три монеты.
– Привычно предупредил Иржи.
– Бумага, карандаш.
– Хорошо.
– Отозвался тот звучным голосом и расстегнул неброскую куртку. Тяжелые кисти рук с оплетающими их венами положил на колени.
Художник рисовал, а мужчина молча позировал. Стоящие за спиной зрители привычно кивали головой, сравнивая рисунок с оригиналом. Фаркаш в пятнадцати шагах веселил
– Я и прямо, я и боком - мой кинжал летит с прискоком, попадает точно в щит! Эй, ну кто же там пищит! Ох, летают высоко, увернуться нелегко!
– Ты где учишься?
– Внезапно спросил художника мужчина.
– У тебя сильный дар.
– Не учусь. Пока нет денег.
– Спокойно ответил Иржи.
– У меня друг тоже с даром. Вот, пытаемся заработать, кто чем умеет.
– Возможно, на первое полугодие заработаете.
– Тоже неплохо. Мы будем стараться.
– А куда хотели поступать?
– Туда, где учат и светлых и темных.
– Значит, твой веселый друг - светлый?
– Да.
– Но такая Академия только одна - в долине Клана Саламандр.
– Когда накопим, отправимся именно туда. Спасибо за информацию.
– Говорил, не отрываясь от рисования, Иржи.
– Вот, Ваш портрет готов.
Художник снял лист и подал заказчику. Тот ссыпал монеты в ладонь парнишки и, вглядевшись в изображение, замер. А потом поднял на Иржи странный взгляд.
– А скажи-ка, парень, почему ты так нарисовал?
– Как?
– Недоуменно спросил паренек, закрепляя следующий лист бумаги.
– Ты это что, видишь?
– Мужчина ткнул пальцем в рисунок.
– Вероятно.
– Пожал художник плечами.
– Да что Вам не понравилось?
Люди, окружавшие мужчину, заглянули в портрет, зажатый в руке. Один из них даже присвистнул.
– Дайте-ка, я еще раз посмотрю!
– попросил Иржи свое творение, которое рисовал полуосознанно, уловив суть.
На рисунке был изображен этот же мужчина, но не одним лицом, как в большинстве работ, а в полный рост. Короткие волосы неожиданно стали длинными. Яркий взгляд пронзал насквозь. А за плечами у него в полураскрытом состоянии находились большие крылья, похожие на сгустки оформившегося тумана или мерцающего марева над нагретым песком.
– Перерисовать?
– Поинтересовался Иржи.
– Не стоит. Но, когда придешь в Академию поступать, спроси Герина Эрайена. Тебя как зовут?
– Иржи.
– Но ты - не человек и не эльф. Тем более, не гном. Ты...
– Эрайен прищурился, пытаясь разглядеть спрятанную ауру.
– Может, не при всех?
– Хорошо.
– Мужчина вложил лист в планшет, висевший сбоку на ремне.
– Но я тебя запомнил.
– Спасибо.
– Поклонился Иржи.
Когда мужчина ушел, а его место заняла очередная хорошенькая барышня, к нему подошел Фаркаш, крутящий в руке кинжал.
– Чего хотел дядька?
– Не знаю, Йожеф. Просил найти его, когда придем поступать в Академию.
– А может, нас возьмут бесплатно и без рекомендаций?
– Загорелись глаза у Фаркаша.
– Может, мы такие крутые, что нас сразу на пятый курс?
– Йожеф, ты писать почти не умеешь, да и читать тоже. Про латынь я вообще молчу! Иди, выступай, фокусник! И вообще, может нас пособием для начинающих магов работать позвали.
И Иржи начал рисовать портрет девушки.
Когда бумага закончилась, художник поблагодарил публику и, сложив этюдник, подошел к Фаркашу, жонглирующему кинжалами. Подождав, когда тот закончит номер, Иржи взял шкатулку с монетками и пошел по кругу. Несколько серебрушек звонко плюхнулась внутрь.