Хулиган требует заботы
Шрифт:
Слезы, которые я сдержала совсем недавно, не ушли далеко, выплеснулись из глаз горячей болью и вывели из ступора. Я хочу домой. Закрыв лицо руками, я развернулась и не разбирая дороги стремительно бросилась прочь из этого ужасного места… и чуть не упала, врезавшись во что-то живое.
– Далеко собралась?
Захлебываясь рыданием, я проморгалась. Девушка. Красивая как из рекламы шампуня, смотрит с досадой.
– Простите, пожалуйста, я такая неловкая, я вас испачкала?
– Только если соплями. Ты чего ревешь, Аленушка?
Я всхлипнула.
–
Незнакомка хмыкнула.
– Так ты не туда несешься, все время извиняющаяся маленькая Соня. Выход в той стороне.
Я снова расплакалась. Все не так, неправильно, я такая бестолковая, даже выход найти не могу… Я хочу домой, к бабушке, пить чай, укутавшись в одеяло и смотреть "Зачарованных".
– Эй. Эй-ей, что это такое, ну-ка прекрати реветь, ты что такое выдумала. У тебя тушь потекла, – выдала она магическую для каждой девушки фразу, и я моментально разволновалась, принявшись тереть под глазами.
– Тушь, да? Где?
– Везде. Пойдем, припудрим тебе носик.
Ее голос был хриплым, а тон – грубоватым и небрежным, но во взгляде я видела сочувствие и доброту. Мне было неловко тратить ее время и я отрицательно начала качать головой, но она, словно устав от моей нерешительности, тяжело вздохнула и взяла меня за руку, утягивая за собой.
– Ну же, Аленушка, не съем я тебя. Тебе нужно умыться. Тушь и помада с собой есть?
– Нет, – растерянно помотала я головой и она передразнила, но беззлобно.
– Нееет. А зря. У настоящей женщины в сумочке всегда есть тушь и помада. Пошли уже, горе луковое. Меня, кстати, Даша, зовут.
Что-то было в этой девушке, что не оставляло возможностей для отказа – а может, мне просто хотелось, чтобы меня вот так взяли за руку и сказали, что делать…. Не знаю. Сделав несколько глубоких вдохов, я наконец прекратила реветь и кивнула:
– Пойдем.
***
Умывшись, я снова хотела уйти, но Даша уговорила побыть с ней еще. Сказала, что ее любимый человек занят и не может составить ей компанию, поэтому она скучает. Я не хотела оставаться, но Дашу, которая была ко мне так добра, обижать не хотелось, и я согласилась задержаться до конца выступления. Мне было немного неловко, и я совершенно не знала, о чем нужно разговаривать, но Дашу, казалось, ничуть не волновало мое смущение. В его ожидании начала концерта она болтала, не замолкая ни на секунду, а мне оставалось лишь молча пить красивый коктейль, который взяла моя новая знакомая – я попыталась заплатить, но она даже не стала слушать, отмахнувшись. "Я угощаю".
Напиток был освежающим и вкусным, набитым колотым льдом и мятой, я ужасающе быстро его выпила и поняла, что так и не утолила жажду. Даша, которая свой коктейль едва пригубила, рассмеялась и кивнула бармену: "Повтори". Я чувствовала, что должна возразить, но с головой происходило что-то странное – как будто бабушкина кошка перебирала мягкими лапами по затылку, распуская тревожный узел, расслабляя мысли.
"Я пьяна. Так вот как это чудесно бывает"
– Ну так что у тебя там случилось
Без видимой паузы Даша, секунду назад рассказывающая про свою маникюршу, переключилась на меня и я чуть вздрогнула. Обернувшись, увидела, что Марина и Таня действительно смотрят в нашу сторону – поймав мой взгляд, они быстро отвернулись. В груди, за сердцем, что-то сворачивалось в тугой клубок, но я не расплакалась больше.
– Нет. Никакого парня. Таня моя двоюродная сестра. Я понимаю, что ей со мной скучно, но… Просто я надеялась, что мы хоть немного подруги, а она…
– А она редкостная сука.
Я вскинула голову:
– Что?
Даша пожала плечами. Выбросив трубочку, отпила коктейль из стакана, аппетитно захрустела льдом.
– Сука как есть. И она, и подружаня ее. Я таких издалека вычисляю. Радар.
Слушать гадости про сестру было неприятно, и я возразила:
– Таня не такая. Она хорошая девушка, просто ей неприятно было, что бабушка меня навязала…
– Неприятно кирпичи на стройке таскать и детей в поле рожать, – отрезала Даша. – А ты, святая простота, не должна видеть в каждом встречном доброту, особенно когда ее нет.
От такого резкого перехода я растерялась.
– Я… Я не…
– Что не? Не пьешь непонятно что с черт побери кем? А вдруг я договорилась с барменом, чтоб он тебе подмешал в коктейль кокса? Вдруг я продам твое девственное тело на опыты?
Во время этой неожиданной и злой отповеди мои глаза сравнялись размером с подставку под бокал, но я не испугалась.
– Не продашь.
– Откуда такая уверенность? Ты знаешь меня пять минут. Макс, ну ты ей скажи, что я могла так тебе сказать!
Бармен, с усмешкой прислушивающийся к нашему разговору, подмигнул мне:
– Она могла.
Я посмотрела на Дашу, улыбнулась.
– Я вижу, что ты хорошая.
– Да блядь. Ты вообще слушала меня, Аленушка?
– Я Соня. И я слушала тебя. Ты напомнила мне бабушку, она тоже всегда ругается, когда думает, что я слишком доверчива.
Даша скривилась, как от столовой ложки рыбьего жира.
– Охренеть. Только вот бабушкой меня еще не называли. И я не ругаюсь, вот еще, не выдумывай, я просто в шоке, вот и все. В каком инкубаторе тебя вырастили, а, цыпленок?
– Я из Лосево.
– Оно и видно. Ладно, пофиг, не моя забота. Макс, когда там эти гребаные мушкетеры выступать собираются, полчаса назад должны были выйти!
Бармен, наверняка прислушивающийся к беседе, лукаво подмигнул:
– Да как бы уже. Глядите-ка, какие красотки!
Под ритмичную напряженную музыку из глубины небольшой сцены, окутанной клубами дыма, вышли трое в плащах и низко надвинутых на глаза шляпах. В руках парни ловко крутили раскрытые зонты, создавая иллюзию того, что у них в руках не скучные предметы обихода, а опасное оружие. Внезапно пространство вокруг меня пришло в движение и завизжало. Даша, резко отставив свой бокал на стойку, дернула меня за собой: