Хулиган требует заботы
Шрифт:
– Живей, нужно подобраться поближе.
Расталкивая дрожащую толпу локтями и плечами, как маленький напористый танк, она протащила меня к самому краю сцены и восторженно прокричала мне в ухо:
– Та самая сцена из «Супер Майка» … Всегда было интересно, как оно, посмотреть на них по-настоящему.
Я не поняла, о чем она, но переспросить что-то в этом гаме казалось просто нереальным, и я просто сосредоточилась на выступлении. До переезда в город я занималась танцами, у нас в доме культуры была секция народников, известная во всей области, которую я посещала с четырех лет. Номер, разворачивающийся на моих глазах, был грамотно и толково составлен, чувствовалась рука талантливого хореографа: танцоры двигались синхронно, слаженно и грациозно, завораживая взгляды зрителей. Я смотрела во все глаза, запоминая каждое движение, чтобы потом пересказать
Я взвизгнула.
Стриптиз!
Никакой это не концерт! Таня притащила меня на стриптиз!
Зажмурившись от ужаса, я как будто вся съежилась, стараясь не видеть и не слышать, но хриплый, густой голос певицы въедался под кожу, уговаривая, соблазняя приоткрыть веки, хоть украдкой, но подсмотреть на происходящее. Я вдохнула и раскрыла глаза, мгновенно уткнувшись в мужской пах, бесстыдно трясущийся прямо перед моим лицом. Закусив щеку изнутри, чтобы не запищать, как стыдливая монахиня, я подняла голову и ахнула. Артем! Милый парень, который был так добр ко мне, что провел мимо охраны, оказался стриптизером и, увидев, что я признала его, подмигнул мне, кривя губы в бесовской полуулыбке. Он раскрыл объятия мне навстречу, приглашая. Я испуганно сделала шаг назад, мотая головой –нет, нет – но плотная толпа пружинила как желе и меня буквально выкинуло в сильные руки. Он подхватил меня под дикий девчачий визг и поднял на сцену, закружил вокруг себя, откинул назад через бедро – мышечная память тела реагировала правильно, помимо моей воли позволяя партнеру вести себя в этом противоестественном подобии танца, но голова выключилась полностью, превратившись в гладкий замерзший каток. Я отстраненно увидела справа от себя Дашу, которую сжимал в страстных объятиях второй танцор, парень слева же вытащил из толпы Марину – весьма довольную, и мы кружились в танце неизвестного дьявольского режиссера как послушные марионетки, будоража публику, разжигая кровь ночного клуба. Я не видела глаз Артема, не знала выражения его лица, не понимала, почему он так поступил. Зрение и мозг не воспринимали информацию извне, лишь кончики пальцев ощущали гладкость и крепость мышц, губы пропитывались запахом соленой кожи и бархатной герани, талия немела от стального захвата, со стороны наверняка кажущегося изящным, низ живота нервно выкручивало. Когда я уже смирилась, что этот танец никогда не закончится и я вечно буду кружиться и падать, и вытягиваться в струнку, и изгибаться, подвластная искусным рукам кукловода, песня простонала «It's Raining Men» и оборвалась, и вот я уже стою на дрожащих ногах, ослепленная, оглушенная, сгорающая тот стыда и волнения. Мягкий шепот у моего уха «не обижайся, синеглазка», но я уже не слушаю – почувствовав землю под ногами, соскакиваю со сцены, и бегу, бегу из этого места, быстрей, домой, прочь, не чувствуя, что в который раз за недолгий вечер лицо заливают горючие слезы.
Олег 2.4
Непроизвольно вжимаясь в стену, Олег безотрывно наблюдал за происходящей феерией. Их клуб повидал многое, очень многое, но подобного действа еще не было. «Стриптизеры! Ладно, хрен с ними. Но недомужики? Мать их! Откуда?» – дивился парень. «И о чем только думал Смирнов, когда приглашал их? Он что, был не в курсе, как выглядят эти ребята?» – Олега коробила сама мысль. «Фу, даже смотреть противно.» Но как бы он ни упорствовал, как бы не пытался отвести взгляд, лишь снова и снова возвращался к сцене.
Три пестрые, несочетаемые пары кружились в немыслимых пируэтах, завораживая толпу, отдаваясь пульсирующей музыке и нарастающему накалу, и, казалось, дышали так поверхностно и часто, что их сердца вот-вот выпрыгнут из обессилевших тел. Сумасшедшие, страстные партнеры сжимали в тугих объятиях простых девушек, далеко не танцовщиц, и вытворяли с ними такое, что Олегу даже не снилось. Но ярче всех сияла одна. Та девчонка, совершенно здесь неуместная, инородная, словно из сказки про козленка, настолько органично вписалась в мелодию, попала в ритм и, если отбросить неуклюжий внешний вид, смотрелась естественнее, чем две другие. Ее движения были отработаны, точны, легки и изящны, а в руках опытного ведущего она, хрупкая, почти невесомая, порхала как бабочка. Но в финальном выбросе все-таки показала характер, проявила инициативу, и вместо взмахов руками крутанулась на месте и растянулась на полу, чуть
Забавно, что рядом с девчушкой все это время кружилась Даша, которая ни на мгновение не отвлекла внимание Олега от новенькой. Не потому что танцевала хуже или лучше. Просто она была обычной. Богатой, дерзкой красоткой со связями, у которой вместо сердца счетчик в евро. Она считала, что весь мир ей обязан, но самое смешное, что таких вокруг миллион. Даже в этом клубе с десяток найдется. Вот только купить можно, увы, не все.
И кстати, о Даше. С каким пор «приглядеть» означает дать напиться и вытащить на сцену? Не должна ли она была выпроводить девчонку домой? Ну или по крайней мере не отсвечивать, затаиться в кустах? Но она словно преследовала какие-то свои цели, и специально вытолкнула скромницу вперед. Решила поиграть, выставить в неприглядном виде, чтобы на ее фоне смотреться выгоднее. Выгоднее для кого? Олег криво усмехнулся. Неужели кто-то ведется на такие подкаты? Даша эффектная брюнетка и за словом в карман не полезет. Вряд ли есть кто-то, кто не устоит перед ее чарами. Черт. Что за мысли у него в голове? Ему-то что? Эти гнилые людишки платили ему деньги, и судить их он не собирался. Не его ума дело. И тем более не его забота. Нехотя отвернувшись на балкон, он расправил плечи и вытянул шею. Смена только началась.
Воздух взорвался бурными аплодисментами и оглушил толпу диким ревом, и в тот самый миг мимо снова пронеслась рыдающая тихоня, но сейчас уже точно по направлению к туалету. Олег грустно присвистнул, проводив ее взглядом, и переминаясь с ноги на ногу, замер в нерешительности. По сути ему должно быть все равно, кто, где и с кем. Главное, чтобы клуб потом не упоминался в новостных сводках под тегом “криминал”. Но хлопнувшая перед его лицом дверь манила сильнее, чем желание стоять как истукан на привычном месте.
Знакомый легкий транс полился из динамиков, парни-танцоры скрылись за ширмой для подготовки следующего номера, а возбужденная, влажная от пота Даша неспешно спустилась со сцены и, вернувшись к бару, принялась потягивать свой нетронутый коктейль. Она была улыбчиво-усталая и о бедняжке совсем не вспоминала, смеялась о чем-то с барменом, вызывающе оголив ноги. Хм. Это означало только одно. Придется ему, Олегу, напрячься самому. И перспектива его эта не пугала. Скорее наоборот. Стирая довольную ухмылку с лица, он решительно двинулся к комнате с наклеенным во всю дверь розовым слоном. Да. Вечер обещал быть интересным.
– Тук-тук, – выкрикнул он, когда проник в сокровищницу женских душ и остановился у входа. – Девушки, проверка связи, все хорошо?
– Хей, твой сортир рядом.
– Свали, кобелина.
Две из трех кабинок отозвались недовольными возгласами. Третья молчала. Олег не задумываясь прошел в конец и уперся в последнюю ладонью. Та, конечно же, не поддалась.
– Почему ты не ушла домой, когда я тебя отправил, а? – медленно проговорил он, уверенный, что его точно слышат. – Дуреха, понимаешь же, что не такая. Зачем все это?
– Слышь ты, урод, уматывай отсюда!
Гневный голос принадлежал кому-то, кого он не знал, а значит, эта мымра сегодня здесь в первый и в последний раз.
– Делай свои дела без звука. Не слышишь, я разговариваю, – рявкнул он. Если наглая бабенция еще раз что-то вякнет, то он закинет ее на плечо и вышвырнет на улицу, не заботясь о своей и без того дурной славе.
– Ну ты договорился, придурок. Я сейчас позову главного.
Суета в соседней кабинке раздражала Олега, уводила в сторону от цели, но не ответить на такие претензии было не в его стиле. Развернувшись, он придержал чуть не слетевшую с петель дверцу и улыбнулся надоедливой выскочке. Вывалившаяся на свет пигалица открыла рот, чтобы завопить, но обнаружив, с кем именно она препиралась, тут же его захлопнула.
– О, Олег.
– Ага. Я. А теперь иди, – он кивнул на выход, – наслаждайся последним вечером в «Жаре».
– Ну прости, я, правда, не знала, что это ты, – приблизившись, девица виновато поджала губы.
– Беги, пока я добрый, – резко бросил он, сопроводив слова злобным, уничтожающим взглядом, и девушка, решив, что ничего хорошего уже не жди, скрылась из вида. Дождавшись тишины, Олег рявкнул первой кабинке “цыц”, чтобы сидевшая там даже не думала рыпаться, вернулся к тому, за чем пришел, и с досадой расслышал всхлипы. Вот же противная ситуация.