Хундертауэр
Шрифт:
— В движении, — признал книжник. — И во вращении. А что?
Паук снова подхватился и, припадая на отсутствующую конечность, опять поволокся к решетке. Хайн подобрал кистень, с уважением потряс головой.
— То ли упорный, то ли просто тупой. Можно, я к нему зайду?
— Вечно вы, гоблины, устроите развлекалово на ровном месте, — сурово уязвил компанию Кижинга, дотоле смирно стоявший позади всех, опершись на свое копье. — Чем вам, скажите, помешала эта смиренная гадость?
— Она ж бросается! — изумился Хайн.
— Ты б тоже бросался, если б в морду дали и ногу отчекрыжили. Эх, изверги…
Протолкнулся между Панком и Хастредом, развернул на ходу копье, вытек из-за плеча Хайна и метнул копье сквозь решетку. Увесистый снаряд встретил набирающую разгон тушу на лету и просадил ее насквозь, вывалив
— Надо все-таки добить, — рассудил он. — Чего зверушке мучаться?
— Может, еще перевоспитается, — предположил Хастред. Уяснив для себя, что паук не так уж и страшен, если рядом с тобой северный берсерк и южный паладин, книжник совершенно к нему охладел. Развернулся, чтобы покинуть коридор — и не поверил своим глазам, завидев в его конце гнома. Тот как раз осторожно и в высшей степени бесшумно пересекал коридор, ступая на носочках и всячески стараясь не привлечь внимания собравшихся в нем. Обряжен гном был в аскетичную хламиду, а на пузе у него на цепи висел массивный холисимвол Гулга. Верховный жрец был так озабочен тем, чтобы двигаться тихо, что даже головой вертеть не рисковал, опасаясь вызвать скрип пораженных ревматизмом позвонков.
— Стой, борода! — взревел Хастред, едва ли не впервые в жизни ощущая себя истинным гоблином. — Попался!
Гном ойкнул, развернулся в нему и, вымахнув вперед короткую ручонку, спустил на гоблинов давно заготовленное любимое заклинание сна, а сам, уже не скрываясь, рванул со всех ног наутек, в сторону той самой двери, которую так любезно отпер недавно Чумп.
Хастред успел уже сорваться с места, когда заклинание шарахнуло его, подобно очень пыльному мешку с мукой, враз погрузив в странный мир, заполненный взвесью слепящих блесток. Каменный пол подземелья ушел из-под ног, распахнулась роскошная бездна сна, а рядом, испытывая то же самое и не успев даже заклокотать от бессильной ярости — второй раз на те же грабли! — обмяк и осел генерал…
Из блаженного мира сновидений, увиденного еще только одним глазом, обоих гоблинов вышибли тяжеленные, для любого другого существа смертоносные, оплеухи латными кижингиными рукавицами — с обеих рук сразу. Мощи заклинания на орка не хватило: вся она ушла на преодоление природного сопротивления двух горных гоблинов, хотя хумансов от нее бы полегло не меньше дюжины. Как истинный сын Йаха, Кижинга не признавал таких тонких и деликатных методов, как контр-заклинания. Всякое заклинание, которое не испепеляет жертву на месте, должно сниматься с полпинка, — рассудил паладин, но учитывая гоблинский народный консерватизм и упорство, не пожалел каждому по пинку цельному. Хастреда от плюхи перевернуло вверх ногами, а генерал качнулся и добавочно влип лбом в стену.
— Премного благодарен, — просипел он, вываливаясь из сияющих просторов обратно в косный мир.
— А со мной можно было и помягче, — хлюпнул Хастред расквашенным о пол носом.
— А пива не поднести? — рыкнул орк свирепо.
— Это мне, — генерал потряс головой, изгоняя остатки наваждения и гул от затрещины. — Ему еще рано. Пить до рассвета только в армии и приучаются.
— Не учился ты в универе, — отфыркнулся книжник. — А чего ждем? Гнома ловите!
Сам взял низкий старт и бросился вслед за улепетнувшим гномом. Как ни поспешно тот двигал своими коротенькими ножками, но длина шага решила дело не в его пользу. После первого же скачка гоблин заметил жреца, исчезающего за дверью, вторым прыжком покрыл половину разделяющего их расстояния, а конечной точке третьего врезался в дверь и выбил ее, отбросив не успевшего щелкнуть запором гнома. Многомудрый священнослужитель не растерялся и с того места, куда плюхнулся своей пухлой тушкой, запустил
1
Первые гоблины, пришедшие на поселение в Железные Горы, пытались еще и отбивать либо ловить брошенное в них, но быстро отказались от этой привычки, сведя знакомство со швыряющими гигантские валуны троллями и крайне специфическим чувством юмора нечистоплотных летунгов.
Так вот, Хастред скрылся за камнем, что-то то ли плеснуло, то ли прошелестело близко к полу, и гоблин продолжил преследование. Однако коварству гномьему предела не нашлось: нога, перенесенная через порог, неудержимо скользнула по покрывшемуся жировой пленкой полу. Все, что книжник успел — это мотнуться вперед и грохнуться на локти, вместо того чтобы приземлиться затылком на высокий металлический порог.
А впереди опять затопали ножонки удирающего в темноту гнома.
А позади тоже затопали, вот перевались через порог и…
— Пааааберегись! — бодро гаркнул генерал, плюхаясь рядом.
Хастред рванулся вперед, выкатившись с пятна жировой пленки, и вовремя, ибо прямо на то место, где он лежал только что, обрушился звенящий доспехами Кижинга.
— Убью! — прорычал озверевший книжник, стряхивая остатки гуманитарного налета с варварской гоблинской сущности. — Ну, гном, достал!
Прямо на том месте, с которого гном только что исчез, вырос прямо из пола воин: ничем особо непримечательный, в самых что ни на есть заурядных доспехах, с мечом в руке. Слегка поколебался, будучи поначалу прозрачным, быстро стабилизировался и налился плотностью, красками, массой. Хастред, однако, не для того столько лет изучал магию, чтобы стушеваться перед заурядной иллюзией — скакнул прямо сквозь воина. Кижинга даже ругаться перестал в ожидании, что вот сейчас сшибутся грудь в грудь и покатятся, но книжник пролетел через фигуру насквозь и понесся дальше, не уделяя ей никакого внимания.
— Чудеса! — прохрипел орк.
— Гномизм! — сурово возразил генерал. — Под меч не суйся.
— Так он же вроде обманки?
— Именно что вроде. Видывал я таких…Он вроде и неплотный сам-то, а меч может и башку срезать.
— А самого его как-нибудь распылить можно?
— Ты меня спрашиваешь? Я разве колдун?
Воин переминался на месте, покачивал мечом, но с места не сходил. Если бы командный эрудит не несся сейчас, изрыгая грубые словеса, по мраку подземелья, он бы мог много чего порассказать о повадках таких сложных иллюзий и, в частности, об их неумении сдвинуться с места, на котором созданы. Но возвращаться Хастреду было далеко и ни к чему — перед ним мелькала уже гномья спина. Оставалось чуток поднажать и воздать бородатому мерзавцу!
— А порубить его можно? — уточнил орк опасливо.
— А хрен его знает. Попробуй! В самом худшем случае просто не порубится.
Кижинга отпихнулся от генерала, как от единственной доступной опоры, прокатился до конца жирового пятна и одним рывком вскочил на ноги. Призрачный воин немедля вскинул меч. Двигался он плавно, словно матрица для заклинания снята была с воина матерого и умелого; паладина это, однако, ничуть не озаботило. Не попадать под меч? Да легко! Вытянул катану, качнулся для разминки на пятках, нырнул вперед и в три взмаха перечеркнул воина в горле, груди и поясе. Боец попытался в полном соответствии с наукой фехтования отбить удары, но меч его безнадежно запаздывал. Все-таки не настолько искусный мастер попался магу, создававшему заклинание, чтобы спорить с лучшим учеником последнего харского рыцаря! Клинок прошел, не встретив преград, воин сделал ответный выпад, орк ушел на безопасную дистанцию и обернулся к генералу, все еще с комфортом возлежащему на полу.