Хундертауэр
Шрифт:
— Покажите гнома! — востребовал тот сразу и сунулся над плечом орка, стукнувшись куполом шлема о косяк. — Никогда не видел! Морт уж столько сказок рассказал — мол, ростом мал, да бородат, да носат, да препротивен!
— Ловим, — деликатно пропыхтел Хастред. — Генерал, что там вообще, под крышкой этой? Может, не сдирать ее в целях безопасности?
— Давай-давай, ломай, не ленись. Я сейчас!
Чуть выше по лестнице раздался шурхающий звук, и генерал взлетел по ней, разминая на ходу кулаки. Почти сразу же заметил открывающуюся дверцу в стене, налетел, выскочил к проему, занося пудовый кулак…
— Да чтоб ты сдох, зелепушный маньяк! — захныкала эльфийка, отпихивая его посохом. — Все, тупик! Дальше заперто! Сам ломись, толстый штрудель!
И
— А штрудель-то почему?.. — растерянно протянул вдогонку генерал.
— Очень я не люблю всякую выпечку!
— А я люблю. В другой раз кексом обзови! С изюмом.
Генерал предпринял еще одну героическую попытку протиснуться в потайной ход, но не успел и на два шага сдвинуться по лестнице, как осознал, что беззаветная любовь к выпечке не всегда проходит бесследно. Впрочем, все равно — лестница круто ведет под уклон, а путь вниз как раз прокладывает команда. Вывернулся, ободрав кольчугу, из цепких объятий стены, чуть не оставил в ловушке зацепившийся ножнами меч. А ну как гном порхнет обратно? — мелькнула тревожная мысль. Ему удобно, при всех своих толщинах он в потайной ход как раз втискивается, вот гоняйся за ним по всей башне, гадая, в каком месте ему придет в голову воспользоваться очередной дверцей! К счастью, на то, чтобы смешивать вражьи планы, гоблинской смекалки всегда хватало с избытком: генерал ухватился за распахнутую дверцу, с кряхтением ее отломал и, пропихнув в зияющее отверстие в стене, зашвырнул насколько хватило замаха вниз по лестничной спирали. Дверь прогрохотала по ступеням и затихла где-то на уровне башенного цоколя. Теперь, ежели гному восхочется это препятствие миновать, не избежать треска и заминки!
Ковыляя, спустился обратно. Хайн как раз выкорчевывал люк — тяжеленную круглую крышку, обитую по периметру железными полосами, и теперь прикидывал ее на руке на роль щита. Или вовсе прикидывал прихватить с собой в родные края? Генерал помнил, как лет двадцать пять тому его занесло в суровые северные края, и он с изумлением обнаружил, что тамошние гоблины обретаются исключительно в пещерах. Когда-то давно возведенные клановые замки стерла с заснеженного лица земли еще древняя Большая Война дримландских народов против колдуна Айс-Эйса, а отстроить их заново руки так и не дошли. Вот местные неприхотливые гоблины и приспособили под свое жилье старые, выработанные штреки в Железных Горах; для перегораживания узких тоннелей, соединяющих пещеры с внешним миром и друг с другом, облюбованный Хайном диск подошел бы как нельзя лучше.
Эх, времена были!.. Генерал прижмурил глаза, позволив себе, пока суть да дело, ускользнуть по удивительно широко распахнутой дороге памяти в прошлое. Мужчина он в ту пору был уже представительный, но все еще по-молодому горячий, стати тамошних гоблинок с полувзгляда определял даже под толстым слоем намотанных шкур, да и они не обделяли гостя вниманием! Местные мужики быстро пришли в негодование… Эх, было! И утоптанный круг в снегу, и ревущий так, что куда там морскому чудищу Левиафану, гигант, на первый
Но за ту женщину — стоило…
Какая была фемина, эх! Уж на что генерал подвизался больше по части драконов, а баб всю жизнь почитал деталью городского ансамбля, швыряющей в воздух чепчики при его виде; но тут бежать враз стало некуда. Тут тебе и аккуратные, до блеска отполированные известью клыки, и мышцы на зависть любому атлету, но тут же весь набор эксклюзивного женского обаяния, да такой, что челюсть сама до груди отвисает, голова пускается в путь по низкой орбите, а руки сами тянутся…
— …ты, крендель с сушеным виноградом! Очнись, олух! Ты — врежь ему в тыкву!
— Да вот еще! Это ж целый генерал!
— Что, в штаны навалил?
— Нет, но вот-вот навалю, если он лыбиться не перестанет…
Прекрасный образ распался клочьями тумана на грубых скалах косного мира. Генерал разочарованно ухнул, обнаружив на месте гения чистой красоты сразу две встревоженных физиономии — пыльную эльфину и взмокшую Хастредову.
— А я ничего, — буркнул генерал, упреждая язвительные расспросы. — Уж задуматься нельзя!
— Можно задуматься, — отрезала Тайанне. — Но тебе-то о чем?
— О вечном. Открыли? Дайте я туда…
Панк протолкнулся между сочувствующими. Эльфа пискнула, будучи сдвинута к стенке, генералу пришлось даже излавливать ее, дабы не врезалась со всего маху. Эх, а тоже ведь себя женщиной считает! Вот ту, настоящую женщину, без ее на то согласия с места было не сдвинуть, горящую избу на скаку остановит, да и разве под силу чахлой рыжей стервозе родить такого вот Хайна, с его ростом, силой, рыком, доспехом и хрюкачом? Нет уж, такими пускай эстеты вроде того грамотея увлекаются.
Вскрытый погреб зиял отверстой раной, но сыростью из него не несло. Хотя, генерал знал по опыту, в здешних краях земля за зиму промерзает на сотни футов, потом, к лету, понемногу оттаивает и начинает заливать внутренние полости высвобожденными водами. В свое время гоблины научились заговаривать стенки погребов на влагоустойчивость, но сомнительно, что гномы нашли бы умельца подновлять наговор. Особенно в городе, где даже пиво, имеющее для всякого гоблина несомненное преимущество перед всякими стенками, заклясть некому.
А еще в подвале что-то шурхнуло, и генерал рванулся в темноту, презрев логичную, в общем-то, мысль о могущих обретаться там крысах или иных прозаических причинах шума.
Лестница, в кои-то веки, оказалась прямолинейной, и генерал сбежал по ней, не сбавляя скорости, до самого низу. В подвале и правда сыростью даже не пахло, более того — пахнуть и не могло, ибо стены его оказались плотно выложены большими ровными плитами того же камня, какой пошел на обустройство и надземной части замка. Видать, обустраивали еще при возведении города, да еще с какой тщательностью! У стеночки покачивалась на петлях малозаметная дверца, видимо от того самого потайного хода, а паническое шлепание ног доносилось из уходящего далеко в темноту коридора.