Хватай и беги
Шрифт:
— Понятия не имею, — ответила та.
— Когда-то я был популярным певцом, — сообщил Фрэнк.
Официантка с вежливой, но безразличной улыбкой посмотрела на него и забрала у них меню.
Фрэнк выждал, пока она отойдет подальше, и сказал:
— И что мы скажем полиции, Уит? Что Ева в плену у Хозе? Во-первых, мы не можем утверждать, что она действительно в руках дилера. Во-вторых, мы даже не знаем, где он сам скрывается. Один коп по имени Гомес уже приезжал ко мне, чтобы поговорить о Еве. Я сказал, что она уехала, но куда —
— Но полиция может начать разыскивать ее и Хозе.
— А когда они найдут твою мать, то посадят в тюрьму, и ты никогда больше ее не увидишь.
— Я не верю… — начал Уит, но тут его сотовый зазвонил. Он включил связь.
— Уитмен Мозли? — Это был незнакомый ему баритон, сочный и уверенный. — Твоя мать жива. Думаю, тебе небезынтересно об этом знать.
— Кто это? Хозе Перон?
— Мы еще немного подержим ее у себя, а потом отпустим к тебе целой и невредимой. Но только в случае, если ты не обратишься к копам. Иначе нам придется принять некоторые меры предосторожности. Однако мы не хотели бы прибегать к крайностям. Надеюсь, ты понимаешь меня.
«Мы»… Значит, Хозе действовал не в одиночку.
— Я хочу, чтобы она вернулась, и прямо сейчас.
— Не горячись и наберись терпения. Мы хорошо о ней позаботимся, а потом вернем ее. Мы даже готовы организовать встречу для вас.
— Я тебе не верю.
— Это твое право. Можешь верить или нет, — произнес мужчина, — но для начала подумай. Нам ничего не стоило убить ее вместе с Кико, но мы этого не сделали. Расценивай это как серьезную гарантию.
— Дай мне поговорить с ней.
— И что ты намерен с ней обсудить? Ее способности в области отмывания денег? Или вспомнить, как она убила человека в Монтане тридцать лет назад?
Уит почувствовал, как застучало в висках.
— Но как вы…
— Веди себя правильно, и она будет жить. Иначе твоя мать умрет. Мы очень скоро тебе позвоним. — И собеседник Уита повесил трубку.
Уит передал Фрэнку содержание их разговора.
— Что это, черт возьми, значит? — воскликнул Фрэнк. Он потер рукой покрасневшие глаза. — Зачем им понадобилось удерживать ее?
— Хозе, если это он, может попытаться найти информацию о финансовых операциях Беллини. Но он не позволит Еве уйти и потом все равно убьет ее.
«Монтана… Хозе знает о том, что мама застрелила Джеймса Пауэлла в Монтане, а также то, что я сын Евы. Значит, это он убил Гарри и забрал с собой его записи», — думал Уит. Интуиция подсказывала ему, что он мыслит правильно.
Тяжесть этого открытия заставила его замереть на месте. Казалось, он не замечает ни Фрэнка, ни своей тарелки. Уставившись в пространство, Уит молчал.
— Значит, ты все-таки позвонишь копам? — спросил Фрэнк.
— Он сказал, что убьет ее, если я это сделаю.
— Тогда, чтобы не подвергать ее жизнь опасности, мы должны подчиниться его
— Фрэнк, я не могу.
— Нет, можешь, и ты это сделаешь. Нам придется играть по их правилам, чтобы вернуть Еву.
— Мне нужно знать, где засел Хозе, где он ее держит. Фрэнк, придумай что-нибудь.
— Я не умею гадать. Найти место, где они скрываются, не так-то легко. Попробую снова запустить словцо по улицам. Деньги всегда помогали получать нужные сведения.
— Предположим, что за всеми этими событиями стоит Хозе. Он убил Кико, он же убил или приказал убить Пола, а также пытался прикончить Бакса. Для чего? Чтобы никто больше не охотился за этими миллионами? Но это объяснимо только в том случае, если деньги уже у него. Думаю, что это Хозе застрелил Гарри и Дойла и украл деньги.
Фрэнк покачал головой.
— Как Хозе мог узнать о месте получения наличных?
— Он проследил за Евой, или, что еще хуже, ему сообщил об этом Бакс. Полиция должна сравнить пули, которыми застрелили Кико, и те, что попали в Гарри Чайма и Ричарда Дойла. — Уит взял свою чашку кофе. — Хозе засунул двадцатку в рот Кико, но если он сам стащил деньги, то зачем ему устраивать этот спектакль? Нет, у него свои правила игры.
Официантка принесла им омлеты, мясо с овощами, овсянку, приправленную чесноком и сыром. Едва они приступили к еде, Уит внезапно рассмеялся.
— Что случилось? — спросил Фрэнк, намазывая маслом булочку.
— Здесь все так по-домашнему, что кажется странным, — сказал Уит. — Если бы Ева взяла меня с собой, когда сбежала, мы с тобой часто сидели бы вместе за завтраком.
— Из меня получился бы плохой отчим, — сообщил Фрэнк, — поэтому радуйся, что она тебя не взяла.
— Когда бросают детей — это ужасно.
— Все уже в прошлом, — вздохнул Фрэнк. — В сущности, похоже, что ты вполне сумел преуспеть в жизни, если не считать затянувшихся поисков матери. Но для чего тебе сейчас нужна мать? Чтобы считать себя вполне состоявшейся личностью? — поинтересовался Фрэнк. — Кстати, вы с Баксом больше похожи, чем ты себе можешь представить.
— Извини, не понял?
— Я имею в виду его кассеты для самосовершенствования. Их смысл в том, чтобы, если человек потерпит неудачу, убедить его, что виноват не он, а внешние обстоятельства. Сам же человек может все исправить и быстро изменить. Ты ищешь Еву, чтобы исправить себя, Уит, а не ее.
— Вначале, вероятно, так и было, но не сейчас.
— Я знаю, что у нее хватает недостатков, — сказал Фрэнк, — но уверен, что она любит тебя.
— Она воровка и обманщица.
— Ну и что? Она ведь не такая, как Бакс или Хозе. Попробуй мыслить здраво и без эмоций.
Уит вспомнил, как Ева лечила его раны, как говорила о его любви к пицце пепперони и настаивала, чтобы он спасал в первую очередь себя.
— Ты любишь ее? — спросил Фрэнк. — Мне хотелось бы знать.
Уит положил вилку.