Хватайся за соломинку. Жар бабьего лета
Шрифт:
Из кустов я наблюдала, как он прилаживает на место многострадальную бумажную печать, причем прилеплял он ее заранее припасенным клеем и, скорее всего, уже не канцелярским. Затем он запер дверь и почти бегом направился к машине. Весь его облик: втянутая в плечи голова, сгорбленная спина, локти, прижатые к бокам, выдавали жуткую боязливость. Видно, попал он в серьезную переделку, однако сочувствия во мне почему-то не вызывал.
Когда машина Антона Балашихина скрылась из виду, я подошла к двери и осветила печать: теперь она была приклеена на совесть. Я не стала трогать и без того замученную бумажку: после тайного визита в «Лотос» одного из ее
На следующее утро я поехала к Селиванову. Он жил в отдаленном спальном районе на улице под названием Электронная. Из-за утренних пробок лишь к десяти часам я пробилась к его дому и пешком поднялась к квартире, расположенной на последнем этаже хрущевки.
Я нажала на кнопку звонка и через короткое время услышала за дверью тихие шаги. Видно, меня подвергли изучению через глазок, после чего женский голос негромко и настороженно произнес:
– Кто там?
– Здравствуйте, – приветливо заговорила я, – я из фирмы «Лотос». Здесь проживает Владимир Селиванов?
Дверь приоткрылась на длину цепочки, и в проеме показалось лицо пожилой женщины.
– Из фирмы? А Володи нет дома.
– А вы не подскажете, когда он будет или где его можно найти?
– Я не знаю, когда он придет, – женщина выглядела очень встревоженной и даже напуганной.
Я ухватилась за дверную ручку, всем своим видом давая понять, что так просто не отстану.
– Мне необходимо поговорить с вами. Вы не впустите меня? А то как-то неудобно на площадке.
После некоторых колебаний женщина все же пригласила меня войти.
– Девушка, я, к сожалению, ничем не могу вам помочь. Володе пришлось уехать из города… по семейным обстоятельствам.
Несмотря на полумрак маленькой прихожей, было видно, как дрожат губы женщины. А я слишком хорошо знаю людей, чтобы суметь распознать ложь, и на сей раз это не составило никакого труда. Женщина явно лгала, причем неумело, жутко нервничая.
– Вы – Володина мать?
– Да.
– Простите, а как вас зовут?
– Анна Петровна.
– Очень приятно, Анна Петровна. А меня зовут Таня Иванова. Мне надо кое о чем с вами поговорить.
– Ну хорошо. Пройдемте в комнату.
Из прихожей мы вошли в небольшую, скромно обставленную гостиную, где на стенах, по старинке, висело множество фотографий.
Я села в кресло. Мать Селиванова встала напротив меня, оперевшись о столешницу.
– Так о чем вы хотите поговорить, Таня?
– Я провожу расследование убийства соучредителя фирмы Сергея Колесникова, погибшего от взрыва. Я знаю, что ваш сын имеет отношение к событиям, предшествовавшим взрыву. Вот поэтому я его и разыскиваю.
– Ничего не понимаю. Какое отношение Володя имеет к этому взрыву?!
Голос ее дрожал, и она нервически захрустела суставами пальцев.
– Успокойтесь, Анна Петровна, я ни в чем не собираюсь обвинять вашего сына. Он мне нужен в качестве свидетеля, для того чтобы внести ясность в некоторые моменты. Мне доподлинно известно, что Володя провел с Колесниковым последние несколько часов перед взрывом. Я очень вас прошу, помогите мне. Этим вы поможете и сыну. Я опасаюсь,
Мое красноречие даром не пропало. Женщина судорожно всхлипнула и посмотрела на меня полными слез, испуганными глазами.
– Я не знаю, где он. Я уже сама вся извелась в ожидании от него весточки. Вот уже пять дней, как от него ни слуху ни духу.
Я встала, подошла к ней и заговорила со всей убедительностью, на какую только способна:
– Анна Петровна, вы должны рассказать мне все, что вам известно. Это нужно вашему сыну, уверяю вас.
– Хорошо, я расскажу, что знаю. Я почему-то верю вам. Вы не со злом пришли ко мне в дом. Я чувствую это.
– Пожалуйста, подробно расскажите о том, что произошло в ночь с прошлой пятницы на субботу.
Испуганная женщина немного успокоилась и наконец заговорила.
– Володя вернулся с работы в начале восьмого. Мы в тот вечер отмечали день моего рождения. Я весь день суетилась – стол накрывала. Володя пришел, принес еще всякой снеди. К восьми начали гости подтягиваться. Просидели до двенадцати, потом гости разошлись. Мы с Володей прибрались и легли спать. Среди ночи меня разбудил звонок. Я халат накинула, подошла к двери, спросила: «Кто это?» Мужчина за дверью ответил, что ему нужен Володя и что он его начальник. Я побоялась открывать, побежала сына будить. Он впустил того мужчину, они прошли на кухню и дверь прикрыли. Поговорили всего несколько минут. Я не знаю, о чем, они очень тихо разговаривали. Потом Володя выскочил, испуганный, начал одеваться. Я, конечно, спросила, в чем дело. Сын ответил, что у них какие-то неприятности в агентстве и он должен туда поехать. Обещал, что скоро вернется. Больше я ничего не смогла от него добиться. Они вдвоем ушли, и после этого я больше его не видела.
Слезы снова потекли из ее глаз. Женщина смахнула их платком, высморкалась и продолжала:
– Спать я в ту ночь больше не ложилась – Володю дожидалась. То порывалась бежать к нему на работу, то звонить собиралась, но так ни на что и не решилась… Около полудня пришла соседка, позвала к телефону, сказала, что Володя звонит. Я прибежала, трубку схватила, а у самой ноги подкашиваются, голоса нет – задыхаюсь. Володя спросил: «Это ты, мам?» Я ответила, и тогда он сказал, что у них какие-то проблемы, поэтому он должен срочно выехать в командировку и что-то там утрясти. Еще он сказал, что звонит с вокзала, поезд вот-вот отходит и у него нет времени зайти домой. Просил, чтобы я не беспокоилась, чтобы, самое главное, не пыталась его разыскивать и никому не сообщала о его отъезде. Сказал, что, когда вернется, все мне расскажет. А я так оторопела, что и слова не могла вымолвить. Напоследок Володя попросил, чтобы я не волновалась и не переживала. «Все, – сказал, – хорошо будет», – с рыданиями закончила женщина.
Подождав, не добавит ли она еще чего-нибудь, я спросила:
– И больше вы вестей от него не получали?
– Нет, больше ничего не было. Таня, вы думаете, с Володей все в порядке?
Для пущей важности помолчав, словно размышляя, я медленно и веско произнесла:
– Да, думаю, что ничего плохого с ним не произошло.
Разве я могла бы ответить как-то иначе? Жаль было бедную мать, но у меня возникли еще кое-какие вопросы, и их надо было прояснить.
– Анна Петровна, а вы помните, в каком часу начальник пришел к Володе?