Хякудзё: Эверест Дзэн

Раджниш Бхагаван Шри

Оба мальчика играли на берегу реки в Мадрасе, возле Адиара, где располагалась штаб-квартира теософского движения. Лидбитер увидел этих двух ребят, плещущихся у берега, обливающих друг дружку водой из реки. А он, безусловно, был очень проницательным человеком - он сразу понял, что с помощью этих мальчиков может удаться великое начинание. Он также нашел и трех других ребят - каждый из них прославился на своем поприще.

Нитиананда умер из-за слишком суровой дисциплины. Он был хрупким мальчиком. Эти дети должны были просыпаться в три часа утра, исполнять всевозможные

ритуалы, слушать священные тексты, есть лишь определенную пищу...

Беда с Лидбитером заключалась в том, что он был гомосексуалистом и вступал в половые отношения с каждым мальчиком, не исключая и Кришнамурти. Против Лидбитера было возбуждено дело в Верховном Суде Мадраса. Отец же этих детей был бедным клерком. Его жена умерла, и он еле-еле сводил концы с концами, не зная, как содержать двоих детей и свой офис... Так что, когда англичанка Анни Безант, уступив настояниям Лидбитера, согласилась усыновить мальчиков, их отец очень обрадовался. Анни Безант была всемирно известной женщиной.

Он дал свое согласие Анни Безант, но многие люди знали, что Лидбитер совершил сексуальное надругательство над мальчиками. Но Анни Безант, будучи высокопоставленной английской леди, сумела переправить детей в Великобританию прежде, чем было вынесено решение суда. Это было несложно - Индия тогда находилась под британским правлением, а Анни Безант была очень влиятельной женщиной.

Итак, она отправила детей из страны.

И постановление суда, предписывающее возвращение детей их отцу, запоздало - детей там уже не было.

Она не послала этих детей, включая и Дж. Кришнамурти, в государственную школу. Как можно было посылать этих феноменальных ребят в обычную школу? Там они могли начать вести себя как обычные школьники - могли даже начать курить! И Кришнамурти содержался как заключенный. Его обучали частные учителя и пичкали всевозможной ерундой - религией, священными текстами.

Таким образом, возникла ситуация, когда он восстал.

Был назначен день, когда его должны были объявить всемирным просветленным учителем. Шесть тысяч членов теософского движения съехались со всего мира в Голландию. И в последний момент, когда это должно было быть провозглашено, Кришнамурти встал и заявил: "Я - никакой не всемирный учитель, и я отказываюсь возглавлять какую-либо организацию". Специально для него была создана организация "Звезда Востока", и он должен был ее возглавить. Это был филиал теософского движения.

Он носил на себе эти раны всю жизнь. Двадцать пять лет он не мог простить своим учителям обид. Это был очень странный и трагический случай.

И потому, когда бы он ни говорил, он не мог освободиться от переживаний прошлого. Он продолжал сражаться со своими учителями, не думая, что он был действительно просветленным. Он обладал для этого разумом и всеми возможностями и очень близко приблизился к просветлению. Единственное, что мешало ему, - ненависть к своим прошлым учителям, обида на то, что было ему навязано. Этот гнев стал подводным течением всей его жизни.

Я люблю этого человека. Он принес

в мир великое понимание, но сам так и остался почти просветленным. Он не был ни Гаутамой Буддой, ни Ма-цзы, ни Хякудзё. Мне грустно говорить об этом, потому что я люблю его. Его озарения были ясными, но что-то сдерживало его, не давало ему раскрыться, как цветку. Что-то давило на него, что-то давило на его психику. Он не был человеком абсолютной свободы, хотя и говорил лишь о ней.

Он был искренним человеком, иначе он бы не отказался быть всемирным учителем. Он знал, что не обрел просветления, и объявить себя всемирным учителем будет бесчестно. Я люблю его за честность, но это не значит, что я должен объявить его просветленным. Возможно, в следующей жизни... эту жизнь он упустил, и упустил он ее из-за учителей.

А сейчас время Анандо...

В лунную ночь Ларри Чокнутый возвращается домой нетвердой походкой. Его путь лежит вдоль железнодорожной колеи. Вдруг он спотыкается о чью-то ногу, лежащую на путях. Поднявшись с земли, он ошарашено смотрит на страшную находку, трет кулаками глаза и идет дальше.

Через несколько минут он спотыкается о вторую ногу, тоже лежащую на путях. Затем наступает на руку. Теперь его уже начинает по-настоящему интересовать то, что он видит, и, натолкнувшись на туловище, он останавливается и внимательно изучает его.

– Ага...
– бормочет Ларри, обходя вокруг туловища и почесывая подбородок, - эта куртка кажется мне знакомой! Интересно, это случайно...
– пятясь, он наступает на лежащую рядом голову и падает навзничь.

В пьяном изумлении он смотрит на голову и узнает лицо своего дружка, Гарри. Отведя глаза от головы, он замечает ухо, лежащее в нескольких футах от нее. Подползя к уху, он кричит в него:

– Гарри! Гарри! Ты в порядке?

***

Отец Мямлик сидит в исповедальне, когда к нему приходит Симус и рассказывает о своей любовной связи с женщиной.

– Хорошо, - говорит отец Мямлик, - но я не могу отпустить тебе грехи, пока ты не назовешь имени этой женщины.

– Ладно, - отвечает Симус, - это самая роскошная блондинка из всех, которых я знаю, и зовут ее Цыпа Грин.

В следующую субботу отец Мямлик готовится к мессе, как вдруг в церковь заходит роскошнейшая блондинка в коротеньком платье и, продефилировав по проходу, садится на скамью у алтаря.

Святой отец нашаривает свои очки, цепляет их себе на нос и пристально вглядывается в незнакомку.

– Это и есть Цыпа Грин?
– спрашивает он шепотом у маленького Альберта, церковного служки.

Малыш Альберт смотрит и так и эдак на то место, куда указывает ему отец Мямлик. И наконец произносит:

– Да нет же, это отражение детали витража.

***

Поляк Папа Римский приземляется в аэропорту Нью-Дели, где начинается первый этап его десятимиллионной восточной католической миссии.

Едва сойдя с трапа самолета, поляк падает на колени и целует взлетную полосу.