i 0a3a4f30eeb528b3
Шрифт:
– Кстати, а как вам удалось обойти парадокс, согласно которому в кризисные моменты рождаемость должна падать?
– спросила Юстара.
– Мы - немножечко другие, Юстара. У нас в критические моменты рождаемость подскакивает до заоблачных высот и чем дольше длится кризис - тем сильнее волна сопротивления, оказываемого народом России всевозможному негативу. А поскольку в такие моменты мы объединяемся как никогда прочнее, наши женщины способны в кратчайшие сроки нужным образом воспитать рождённых детей, а наши мужчины - поддержать и защитить и женщин и детей.
– А как с ресурсами?
– вставил свое слово Дункан.
– В такие моменты мы не жмёмся и защищаем женщин всеми возможными средствами, ресурсами, методами и способами. Вскоре мы планируем начать подготовку к Общероссийской "Волне поддержки женщин" - это необходимо для стабилизации ситуации. Так что здесь мы будем совершенствовать нашу деятельность.
– А как будут развиваться ваши отношения с зарубежными партнерами?
– Программа остается прежней. Многоуровневая подготовка будет продолжаться, а с вводом в строй новой сети сверхкомпьютеров и суперкомпьютеров и системы Информцентров России мы получим новейшие и самые передовые на планете инструменты прогнозирования и планирования в режиме самого реального времени, что позволит нам переключить людские ресурсы
– Кстати, а как вы видите роль новейшей сети Информцентров?
– Долгие века люди мечтали об инструменте, который бы позволил им взглянуть на происходившее в прошлом и происходящее в настоящем с самых разных точек зрения. Для нас информцентры - не только хранилища бесполезной и непонятной информации. Для нас они - инструменты познания нас самих. Но они будут выполнять и ряд новейших задач, цель которых одна: сделать Россию практически несменяемым членом союза стран Первого кольца. Мы должны уравновесить огромность территории, многочисленность населения и могучий потенциал с тем, чтобы все это, объединившись, превратилось в умную силу.
– А как же быть с волной недовольства?
– спросила Юстара.
– Любой человек имеет полное и неотъемлемое право быть недовольным чем угодно. Все мы - очень разные. Тем более люди имеют право быть недовольными окружающими людьми, ведь, несмотря на тяжесть пройденного нами периода, россияне имеют право надеяться и рассчитывать на то, что в течение их жизни они смогут воспользоваться всеми благами нашей цивилизации, а не бесконечно страдать, жертвовать и затягивать пояса не видя и не чувствуя явной и понятной перспективы. Так что нынешняя и любая другая волна недовольства - обычное явление, но теперь она для нас приобретает характер рабочего момента, а не катастрофы. Мои сподвижники и коллеги уже работают над тем, чтобы максимально уменьшить накал страстей, но не бряцанием оружия и не применением всевозможных технологий усмирения, а тем, что наши люди ценят и любят больше всего - пониманием, готовностью и способностью реально помочь. Мы - власть, но мы - власть самого общества. Поэтому мы будем прежде чем применять насилие и прямую силу пояснять и разъяснять, будем входить в положение, будем помогать и помогать действенно, а не на словах. В этом - наша сила.
– Но ваши коллеги-военные придерживаются несколько иного мнения.
– отметил Дункан Беверс.
– они хотят быть готовыми к неприятностям совсем иного, более экстремистского характера.
– сказал гость.
– Дункан. Мы - люди, каждый из нас - целая галактика. Как я могу запретить воинам быть воинами? Если они хотят выступить Стражами - как я могу им воспрепятствовать исполнить их долг? Их этому учили десятки лет, их к этому готовили и готовят ежеминутно. А экстремизм... Мы - люди, сотканы из противоречий. И экстремизм - только одно из возможных направлений этих противоречий. Не все люди - академики в понимании других людей. Мы не требуем от всех россиян только постоянной высочайшей подготовленности. Но мы не можем исключать необходимости перехода от слов и гуманизма к силовому варианту. Если руль можно повернуть только силой - он будет повёрнут силой, но только - до момента стабилизации корабля. Потом сила снова неизбежно и быстро уступит место разуму. И армия, выполнив стабилизирующую и корректирующую функцию, отойдёт в сторону, давая возможность гражданским институтам и инструментам продолжить выполнение своих и только своих функций.
– Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути.
– проговорил Дункан.
– Мистика какая-то.
– Никакая не мистика, Дункан. Человек - пограничное существо. Он не может быть только плохим или только хорошим, он не может быть в чём-то только плохим, а в чём-то только хорошим. Восприятие и реакция на мир, к примеру, пятилетней девочки отличается от реакции на мир десятилетней девочки, а восприятие двадцатилетней девочки по сравнению с восприятием пятнадцатилетней - это вообще небо и земля. Сегодня кому-то из людей очень хочется покоя, хотя вчера хотелось горы свернуть, а кто-то проснулся от спячки и хочет пешком подняться на ближайший восьмитысячник и он сможет это сделать, поскольку он хочет это сделать и готов к этому, хотя раньше и не подозревал о том, что располагает подобными силами. В нашей прошлой жизни было полно ситуаций, когда мы не могли найти вовремя и быстро ни профессиональных медиков, ни профессиональных военных, но в то же самое время мы находили множество людей, способных в критические моменты стать медиками и военными. Это не только война, но и мирное время с его проблемами и вопросами. Это простая гражданская жизнь, когда в случае чего рядом не оказывается ни медика ни воина, а есть только гражданские люди любых мыслимых профессий. Сделать так, чтобы каждый человек минимально необходимо был подготовлен к миссии священника, врача, воина и спасателя - одна из наших целей и наша мечта, которые кое-в чём уже обрели черты реальности. Мы не насилуем людей лишними знаниями и лишними тренировками, Дункан. Мы только раскрываем то, к чему они уже готовы. Одно дело - готовить парикмахера восемь лет и получить вопиющую, всем очевидную посредственность и совершенно другое - за несколько месяцев или за четыре года подготовить мастера высочайшего класса, способного не только творить, но и обучать, не только менторствовать, но и направлять, раскрывать потенциал. Мы хотим научить людей глубже разбираться и в них самих и в окружающих их людях, чтобы разочарование и боль в этих областях проявлялись как можно реже. Кому-то нужен авторитарный руководитель, чёткие планы и жесточайшая ответственность за малейший просчёт - по другому он жить, мыслить и действовать просто не может. Кого-то просто надо направлять, изредка помогать и ненавязчиво советовать - и он вспыхнет как неугасимый факел. А кому-то надо только указать цель и не мешать - и он сделает всё и даже сверх всё, чтобы достичь этой цели быстрее и полнее, а значит - профессиональнее. Любая попытка навязать какую-либо другую модель поведения и деятельности - это кровь, боль, смерть. Мы достаточно этого хлебнули в прошлом и эта похлёбка изрядно всем надоела. Мы разные, но в разности, способной жить отдельно и в разности, способной объединиться не только с себе подобными разностями, но и с противоположностями -
– Хорошо, с цепочкой более менее ясно, а как же тогда с качеством звеньев этой цепочки?
– спросила Юстара.
– Я конечно, понимаю многие аспекты, но хотела бы услышать ваше мнение, Виктория.
– Став медиком, став девушкой я всегда подсознательно задавала себе вопрос: а нельзя ли преобразовать чистый биологизм основного инстинкта так, чтобы продолжение рода из обязанности женщины превратилось исключительно в её великое право. Нельзя ли сделать так, чтобы отключить запрограммированное ослепление человеческих систем безопасности ради чисто биологического и физиологического процесса? Оказалось, что можно и на протяжении истории это уже было неоднократно. И теперь, на нашем этапе развития мы намерены поднять отношения двоих на качественно новый уровень. Мы хотим, чтобы мощнейший инстинкт служил разуму, а не только эмоциям и чувствам. Теперь, когда нас, россиян, уже не две сотни миллионов, а полновесных три миллиарда человек, и мы уверенно двигаемся к четырёхмиллиардной отметке, пришло, на наш взгляд, время подкорректировать программу, но не в сторону классического "одна семья - один ребенок". А также и не в сторону "одна семья - пятнадцать детей". Мы хотим найти и удержать в поле контроля и умного управления золотую середину, чтобы нежеланных детей не было вообще. К сожалению, сегодня в России они ещё есть и во время моей поездки по центральному региону я обязательно буду посещать Центры, где живут и взрослеют такие дети. И не только детям нужна семья, семье тоже нужны дети. Мы добиваемся того, чтобы не только мужчины были воинами и защитниками, но и того, чтобы мужчины были воспитателями и наставниками, были родителями. У нас почти не осталось противоречий во взглядах на способность мужчин воспитать детей, если так сложилась ситуация и женщины рядом нет. Мы уже очень давно не отдаём детей слепо женщине, если не убеждены, что интересы и будущее детей в данном конкретном случае не пострадают. Наша нынешняя дифференциация проста - как есть парная семья и это нормально, так есть и семья из одного мужчины и детей - и это тоже нормально и есть семья из одной женщины и детей, что также нормально. По той простой причине, что и родители с детьми, и мужчины с детьми и женщины с детьми живут не на необитаемом острове, а среди людей, даже если эти люди - в сотне-другой километров от них. Долгие годы эта триада действовала на подсознательном уровне в обществе, теперь пришло время подарить этой триаде гражданские права в мире сознательной деятельности.
– А как же тогда с противоположностью направленности мужчины и женщины? Ведь что ни говори - гибель женщины это большая катастрофа, чем гибель мужчины.
– спросил Дункан.
– Мы вышли из животного состояния и находимся на пути к воплощению в полевые, бесплотные структуры, но в нас уже заложены и задатки всевозможных животных и задатки всевозможных полевых существ, какими бы они ни были. Душа и тело - не проклятие человека, а ключ к новым возможностям и уровням его развития и реализации. И думать о том, что женщина предназначена только рожать детей и служить кухаркой и верной прихожанкой - значит нарываться на большие неприятности сегодня и в будущем. И думать о том, что мужчина предназначен только для быстрой гибели во имя чего-то там, предназначен для слепого и бездумного поклонения любой женщине, предназначен для рабского служения ей, любой, какой бы она ни была, и не предназначен для нормальной спокойной жизни, в которой он раскроется не как расходный материал, а как творец своей сферы - значит нарываться на ещё более крупные неприятности. Женщины-воины и мужчины-матери - не миф, а вполне обычный и потому - работоспособный и приемлемый вариант. Мы требуем от людей одного: понять, что именно они собой представляют сегодня, что они представляли собой вчера и что они хотят и могут представлять собой завтра. Остальное они додумывают и решают сами, а потом их подхватывают волны уже определившихся, сделавших выбор таких же как они людей и всё происходит самым естественным путем. Простите меня за многословие, я не привыкла часто облекать это в словесную форму. У нас это люди усваивают с самого раннего детства. И часто - на бессловесном уровне.
– Как вы любите говорить, Виктория, это всем и каждому понятно без слов.
– Вы правы, Юстара. Но мне это приходится говорить редко.
– Как и многое другое. Есть много вещей, которые вы, россияне, понимаете автоматически и предельно полно и глубоко, а другие вынуждены читать и воспринимать сотни тысяч страниц, смотреть сотни часов видеоматериалов и не понимать даже десятой части.
– Как и многое другое. Давайте вернёмся и воздадим должное божественной пище.
– Знаменская решительно свернула в радиусную аллею и гости последовали за ней.
Дальнейший разговор был обычным. Знаменская ненадолго сбросила с себя облик чиновника-президента и отдалась светской свободной беседе, много улыбалась, шутила, отвечала на комплименты гостя. Время незаметно приблизилось к часу дня.
– Господа, прошу извинить. У меня ещё очень много работы и без её выполнения многие люди могут пострадать.
– Знаменская поднялась.
– Где вы остановились?
– В гостинице "Липки", Виктория.
– ответила Юстара Блаус.
– Хорошо. Если будет возможность, я загляну к вам. А сейчас простите.
– она кивнула подошедшему старшему лейтенанту спецназа.
– Это Валерий Бодров, старший лейтенант сил специального назначения России.
– отрекомендовала она вошедшего.
– Он будет вашим сопровождающим. Валера, проследи, чтобы гостям показали всё, что они попросят, в наших обычных пределах. Пусть ни в чём не нуждаются.