i 77717a20ea2cf885
Шрифт:
– Так ведь ненадолго. За восемь дней я из здешних себе кого-никого подберу. А тебе, кроме того, что заплачу, помогу собраться. Да и почему ярмо? Тяжёлую работу сами справим, будешь здесь только командовать!
Я мысленно чертыхаюсь. Как ни крути, а податься некуда. Хотя, вроде бы, за первое попавшееся предложение не след хвататься, надо бы поискать... С другой стороны, в моём положении нечего капризничать, от добра добра не ищут. А денежка нужна. Интересно, во сколько мне эти сборы обойдутся? Местных цен я не знаю...
– Монет десять-двенадцать
– Бронь хорошая или кольчуга - пять монет потянет...
– Васюта, какая бронь! Она весит немеряно! Да к тому же, на мой бюст, извини, ни одна кольчуга не налезет!
– Значит, хороший бюст, - замечает Васюта рассеяно.
– Мне нравится... Говорю же - нравится, чего сердишься? Я ж хвалю, а не лапаю. Не хочешь железо не себе таскать - найдём кожу или стёганку, их и подогнать легче. От меча особо не уберегут, но скользящие удары сдюжат.
Скользящие удары? Мне вдруг становится нехорошо. Эйфория заканчивается.
– ... Кисть у тебя широкая, крепкая, - слышу я и в недоумении рассматриваю руки, - короткий меч удержит. Да что я говорю, - обрывает он себя в досаде, - не натаскаю я тебя за неделю на ближний бой. Была бы ты с моего мира, там бабы к этому привычнее... Тебе бы что полегче дать, хоть засапожник. И в дороге годится, и в защите.
– Он задумывается.
– Стал быть, его и будем смотреть. Да поглядим, какова из тебя лучница; дальний-то бой безопасней.
– Лучница... Да я с пяти шагов в дерево не попаду, при моём-то зрении.
– Э-э-э, - тянет Васюта, - зрение тут ни при чём. Всё зависит от того, кто учит и как учит. Однако в десять монет снаряжение обойдётся, да пара монет на припасы. А я за восемь дней даю тебе пятнадцать. Идёшь ко мне?
Всё ещё колеблюсь. Кстати или некстати припоминается хронически больная спина. А рыжебородый искуситель продолжает к месту:
– Не думай, котлы да мешки тягать не придётся, мы с Яном будем таскать. Только укажи. Печь протопим, припас с рынка привезём, какой закажешь, соглашайся, а?
Он подсаживается рядом с моим стулом на корточки и проникновенно заглядывает в глаза. Как Нора, когда хочет что-то выпросить. Несмотря на серьёзность ситуации, меня так и подмывает захихикать.
– Да ты работницу нанимаешь или замуж меня зовёшь?
В лице его снова мелькает что-то мальчишеское.
– Так идёшь?
– Вот настырный!
– Я, наконец, решаюсь.
– Уговорил. Деваться-то мне некуда!
Вот так и начинается моя карьера в новом Мире.
Он встаёт, довольный, протягивает лапищу. Мы торжественно пожимаем друг другу руки. Рукопожатье у него сильное и в то же время осторожное, будто мои пальцы для него хрупче фарфора.
Муромец. А я ещё не верила, что есть такие...
* * *
Ведунья дожидается нас за очередной рюмочкой. Тонкие пальцы рассеянно перебирают бусы, словно чётки, меж бровей залегли две параллельные морщинки... Выглядит она неважнецки, словно
А сколько народу через её руки прошло до меня? И ведь каждому растолкуй, объясни, истерику загаси, ежели кто забьется. Скольких она к делу приставила, этак ненавязчиво, как меня сейчас? И всё это время общалась со мной вроде бы нехотя, словно отрабатывая, что положено по долгу службы, но теперь её резкость и проскакивающая иногда грубоватость кажутся мне нарочитыми, наигранными. Будто она намеренно ставит барьер между собой и... не просто мной. Попаданкой. Пришелицей. Как, допустим, я не разрешаю себе привязаться к очередному бездомному котёнку, кормлю его и отпускаю, или, если получится, пристраиваю, но к себе взять не могу - не приютишь всех брошенных.
Гала ослепительно улыбается. Крупные зубы делают улыбку немного похожей на лошадиную, но глаза лучатся навстречу Васюте. Некрасива - но обаятельна. Жёсткая и женственная одновременно. Тебя-то каким ветром сюда занесло, ведунья? Никогда мне этого не узнать, не будешь ты со мной о себе откровенничать. Приголубила, покормила, отдала меня в хорошие руки и - привет. Завтра ещё кто-нибудь вроде меня на голову свалится.
– Сговорились?
– спрашивает чуть насмешливо.
– Вот и ладушки, голуба. А я знала, что тебе здесь что-нибудь, да перепадёт, если и не здесь, то по соседству, тут народ отзывчивый. Пока к плите не приставили на весь день, пойдём, проводишь, у нас ещё кое-что недоделано. Да за работу не волнуйся, сейчас затишье, сама видишь. Час пик вечером. Я тебя долго не задержу, а если и так - хозяин не обидится, верно?
Васюта степенно кивает.
– Да кто ж её торопит? Пусть походит, обвыкнется, только не до темна. Сама понимаешь, места ей новые, незнакомые, заплутает ещё. А собачку свою тут оставляй, - советует мне.
– Нечего её зря по городу таскать, она у тебя домашняя, к хождению не привычна. В твоей светлице тебя подождёт, я отведу. А хочешь, сама устрой, чтоб спокойней было. Ян, проводи гостью!
Гостью? Меня ж, вроде, наняли? Хозяйский племяш тем временем делает приглашающий жест. Я вас умоляю, снова на кухню? Да успею ещё наглядеться! Или я что-то упустила?
– Сестрину комнату отдаешь?
– спрашивает Гала, вроде бы даже с недоверием. Васюта коротко отвечает:
– Хватит ей пустовать.
***
Могла бы догадаться, с удивлением говорю себе. Снаружи видела в этом крыле четыре окна, а в кухне только три. Остаётся ещё достаточно места для приличной комнаты. А я-то решила при первом осмотре, что эти две двери в торце ведут в кладовые или в подсобки, куда же ещё можно выйти из кухни? Но у местных зодчих свой взгляд на планировку.