И 8
Шрифт:
Белое платье, того же цвета двойная вуаль, на плечах белоснежная накидка с золотым окаймлением. В сложенных у живота руках янтарные крупные четки, перебираемые толстоватыми ухоженными пальчиками.
– Никто не смеет свершать подобное! Уж точно не роду Серакора глазеть на наследниц рода Прайда! И ладно бы лишь лик прекрасный… но опустить взор и… как смел он вообще зайти в тот внутренний дворик!
– Мне велели туда зайти! – не выдержал стоящий на коленях крайний парень, мотнув светловолосой головой, уворачиваясь от пятерни шагнувшего к нему бугая – Мне приказал
Классическая подстава в нескольких актах? Заманить, принять с фальшивым радушием, отправить куда не надо, обвинить в чем-нибудь постыдно мерзком, а затем наказать и поиметь выгоду, не забыв щедро наградить всех причастных к комбинации…
– Он еще и лжец! – громовым голосом взревел старик, старающийся отработать свои деньги – Что ж… придется отнять у него часть лживого языка…
По толпе пробежался легкий шепот. Оратор поспешно шагнул ближе к краю, явно услышав что-то опасное для него и режима, но он еще не понимал, что тот, кто действительно представляет собой самую страшную опасность, находится шагах в десяти в стороне, вынужденно пригибаясь и сливаясь с толпой.
И…
– Так я не понял! – сначала над толпой пролетел знакомый хрипловатый голос, пропитанный убойной дозой насмешки и нарочитого непонимания – Куда там Серафий глянул-то помимо хари сраной суки Ванессы? На сиськи ее? Так там и без тряпок видно, что сисек нет ни хера. Там не грудь, а корытце с сосками… А раз не на сиськи… может он зырил на ее жирное пузо? Или на отекшую жопу? Хотя она сзади… может она к нему жопой стояла?! Я запутался…
Тишина…
Во всех будто огромные спицы вбили – все замерли в тех позах, в каких их застали эти невероятнейшие слова.
Мертвая тишина висела секунд десять. Ме-е-е-едленно опускала жопу на стул охреневшая Ванесса Прайд.
– А раз харю вуалью прикрыла – значит она гребаная уродина? А?
Тройка остолбенелых гоблинов качнулись в сторону, когда их толкнула некая мощная сила. Над грязной запуганной пеной прибоя поднялась высокая широкоплечая фигура. Просторнейшая длинная рубаха, того же покроя штаны, крепкие деревянные башмаки, всколоченные волосы, грязная харя и широкая чуток дебильная улыбка – Рэк полностью походил на здешних окраинных полу лесных хуторян.
– Кто… кто ты? – это все, что сумел выдавить из себя старый оратор, продолжая оставаться неестественно выпрямленным и не замечая, что из перекошенного спазмом изумления уголка рта сочится обильная слюна – Ты… ты это… кто? А? А я… негодование мое велико… и…
Рэк выбил старпера из глубокой наезженной борозды словоблудия и теперь он никак не мог вернуться обратно, а душащее его шоковое удивление ухудшало ситуацию. Так здесь про высокородных не говорили. Никогда. Никто. Это мы – получив океан инфы из всех доступных источников – знали точно. Как знали и то, что недовольство вконец охерешевшей элитой давно зреет в огромной массе всем обделенных и задавленных
Управляющая не ошиблась – здесь что-то вроде средневековья. Для простолюдинов. Но мы знали, что элита жить в реалиях сральников с выгребными ямами и вечно теплого пива не собиралась. Это же касалось и вооружения. Но только там – за высокими стенами замков и прочих дворянских обиталищ. А тут… вон уже зашевелились те самые грозные…
Два рыцаря – прямо сука рыцари, включая разноцветные высокие метелки на горшковых шлемах с дырчатыми забралами – одновременно шагнули и одновременно же опустили руки на рукояти висящих на поясах мечей в черных простых ножнах.
– Крамола! Хула! – позорно тоненько взвыл опомнившийся оратор, направляя дрожащую руку на фигуру спокойно стоявшего детины с грязной наглой рожей – Не иначе спятил ты! Лишь это спасет тебя… хула!
– Взять его! Живым! – эти слова произнес сухонький и чуток согбенный гоблин с еще черной шевелюрой, но уже седеющей бородой. Весь в темном и невзрачном, он сидел на отдельном креслице среди остальных сидячих элитных и появился в поле зрения толпы лишь поднявшись во весь не слишком великий рост. Слова были произнесены таким голосом, что не оставлял сомнений ни у кого – он умел и имел право отдавать подобные приказы. Несколько крепких парней молча подбежали к толпе с разных сторон – серые темные рубахи, бурые штаны, все коротко стрижены – и начали протискиваться, бесцеремонно отталкивая покорных гоблинов.
– Проясните про сиськи Ванессы! – Рэк рявкнул так громко, что его услышали и в соседнем селении.
Но не сила крика, а его смысл заставил всех отшатнуться от него. Вокруг орка образовалось широкое кольцо. А затем появился и проход, по которому нарочито медленно шагали грозные рыцари. Руки от мечей они убрали, но шипованные стальные кулаки сами по себе являлись опасным оружием. Остальные «темные» замерли, окружив Рэка и давая блистающим бронированным рыцарям свершить показательное задержание.
– Не противься необоримой силе – скорбно и громко произнес оратор, старательно пытаясь напустить на себя сожалеющий вид – Своей безумной хулой ты навлек на себя великую беду, но быть может тебя коснулось временное помрачение рассудка и ты сможешь искренне раскаяться и заслужить прощения солнцеликой Ванессы из рода Прайд…
– Ты про сиськи ее скажи – они есть?! Я вижу впадину… эй! Серафий мать твою! – не менее остальных охреневший пленник вскинул голову и глянул на рычащего орка – Ты ее позорные сиськи видел?!
От Ванессы в белом донеслось что-то вроде захлебывающегося блеяния и подскочивший бородатый типок сердито закричал:
– Прошу! Заткните ему уже пасть!
Его силой усадили обратно похожие на него парни, что явно были ему сыновьями, а той блеющей деве приходились братьями.
Рыцари сделали еще шаг, подняли ладони, намереваясь опустить их на плечи орка. Я, наблюдая все из лесного массива, устроившись на одной из толстых дубовых ветвей, оскалился, зная, что сейчас произойдет.
Орк не разочаровал.