i 8e24c74a9ae34e0c
Шрифт:
Я переодела тебя, а затем выкинула изорванную майку. Ты совершенно не сопротивлялась и просто молчала. Только тогда, когда я поднялась с дивана, ты взяла меня за руку — невесомо — и попросила, чтобы я никуда не уходила. А ведь я просто хотела сделать тебе чай. Ты все равно не отпустила. Глядя на тебя, у меня до боли сжималось сердце… Да чего тут таить? И до сих пор сжимается. Когда ты положила голову мне на колени, я чувствовала, как тебя все еще трясет. Чтобы хоть как-то успокоить тебя, чтобы хоть как-то помочь, я начала гладить тебя по волосам, по щеке, даже по носу провела кончиком
…Что я чувствую сейчас? Словно ветер дует, и непонятно, в какую сторону, откуда, куда… Я никогда не чувствовала себя такой сильной и слабой одновременно, но, что бы это не значило, все — благодаря тебе. И я ни о чем не жалею. Ты — мое все.
Такая красивая…
Надеюсь, ты не проснешься сейчас оттого, что я опять глажу тебя по щеке?
Очень красивая… Что ты нашла во мне, искалеченной и душой, и телом? На лице — шрамы, внутри… Неважно, все это неважно. Я люблю тебя, Лена. Я люблю тебя. Вот что внутри. Это меня исцеляет, возвращает к жизни, заставляет дышать!..»
Руслана очень осторожно гладила девушку по щеке, стараясь не разбудить. Мысли были подобны медленному течению, но сейчас они не изматывали девушку, а наоборот. Она нашла в них спокойствие. По смуглой коже одиноко скатилась слеза и, упершись в губу, очертила ее край, но не упала: Руслана смахнула ее ладонью.
— Я все жду, когда же ты подвинешься или встанешь, — неожиданно раздался голос Лены.
— Прости, я разбудила тебя, — виновато прошептала Руслана и посмотрела на девушку; глаза Лены были закрыты.
— Это удивительно… — с улыбкой прошептала в ответ девушка. — Я не сплю уже, наверное, час, а ты даже не шелохнулась! Ты так боялась меня разбудить?
— А что в этом такого?.. — еще тише произнесла Руслана.
Лена открыла глаза и, приподнявшись, села рядом с девушкой, пристально посмотрев ей в глаза. Увидев, что они подозрительно блестят, Лена с улыбкой вытерла скопившиеся в уголках глаз слезинки, которые так и не упали.
— Как ты себя чувствуешь?
— Гораздо лучше, — честно ответила Лена. — Спасибо тебе… Я не знаю, что было бы со мной, если бы не ты… Если бы ты не пришла…
— Но я пришла, — мягко прервала девушку Руслана. — И я здесь. Я с тобой. И никуда не уйду.
— Никуда-никуда?
— Никуда-никуда.
— И что теперь будет? — тихо спросила Лена, отведя взгляд в сторону.
Спустя мгновение она почувствовала, как Руслана притянула ее к себе и зарылась носом в волосы. Посчитав это ответом, Лена улыбнулась, едва заметно, но искренне и счастливо.
— Ты и так себе все уже отсидела, наверное, — нехотя отстраняясь от Русланы, произнесла девушка. — Ничего себе! Уже два часа ночи! Ой, что-то я громко говорю, Алла же уже спит, наверное, если она дома… Она приехала? — спросила Лена, а затем, получив положительный ответ, шепотом добавила: — Подушка есть, плед есть, отлично. Ложись. Пора уже спать.
— Я могу на полу лечь, — неуверенно произнесла Руслана, немного не ожидавшая того, что произнесла Лена.
— Ох… — только и сказала Лена, посмотрев на девушку.
Когда Руслана, блаженно улыбаясь, потянулась, рядом легла Лена и накрыла их обеих
Когда лицо светловолосой девушки оказалось на опасно-близком расстоянии, Руслана отвела взгляд в сторону и попыталась перевернуться на спину, но рука Лены, дотронувшаяся до щеки девушки, заставила ее переменить свое решение.
— Ты меня боишься что ли?
— Нет, просто слишком много событий за день, слишком много, — ответила Руслана. — И я не хочу спешить, потому что знаю, что могу не сдержаться, а это только все испортит.
— Как будто я тебе предлагаю тут заняться чем-то богомерзким, — хмыкнула Лена и, придвинувшись к смутившейся Руслане, уткнулась носом ей в шею; почувствовав, как сглотнула девушка, Лена добавила: — Вот теперь и мучайся.
— Это нечестно! — протестующее прошептала Руслана. — Я ведь тоже так могу! И не только так…
— Все, спим.
Руслана вздохнула. Все-таки Лена была сильной девушкой и достаточно быстро взяла себя в руки. Но даже несмотря на это, Руслана прекрасно знала, что ей все еще больно и грустно от недавних событий. Криво улыбнувшись, она поцеловала Лену в уголок губ, на пару секунд невольно задержавшись и не желая прерывать этот поцелуй, и произнесла:
— Доброй тебе ночи. Я буду охранять твой сон.
— Спасибо… — в шею прошептала девушка, отчего по телу Русланы пробежался мимолетный озноб. — И тебе добрых снов.
Обняв одной рукой Лену, Руслана почувствовала, как их ноги переплелись, и счастливо улыбнулась.
«Приятных тебе снов, родная…»
====== Слепота и прозрение ======
Чтобы прозреть, ты должен понять, что ты слеп! ©
Гевал — Слепцы
«Интересно, почему все не может быть абсолютно хорошо? Хотя бы на краткий миг жизни… ну на минуту! Полнейшее счастье. Невозможное, видимо. Почему обязательно должен кто-то страдать от моего счастья? Почему девушка должна лить слезы, в то время как другая будет улыбаться? Почему мать должна кричать на свою дочь за то, что она пошла по своему собственному пути, а не по тому, который ей хотели уготовить родные? Почему всегда найдется что-то — мелкое, большое, невесомое как пылинка или же тяжеленное как бетонная плита, — что обязательно протянет скользкие и мерзкие пальцы к светлому счастью?
Мне, наверное, никогда не понять этого. Вернее, умом я понимаю, но сердцем ни понять, ни принять не могу. Не хочу. Я отказываюсь становиться циником, хотя вот-вот превращусь в него, низкопробного реалиста, не способного увидеть солнца на безоблачном небе. Я не хочу протягивать руки подобно слепцам, чтобы искать счастье, чтобы пытаться до него дотронуться, взять в ладони, понюхать и обязательно — куда без этого? — оторвать у него что-нибудь. Покажите мне того слепого — я подчеркиваю это слово — человека, который будет искренне радоваться тому, что нашел? Человека, который не будет подозрительно щупать и нюхать свое счастье. Потому что если он так поступает, значит, он не нашел ничего. Нашедший счастье перестает быть слепым. Нашедший счастье стремится подарить его тем, кто его окружает, а слепые, ползущие рядом с ним, всегда будут тянуть руки к счастью и марать его. Марать своими грязными и до мерзости противными пальцами.