И аз создам!
Шрифт:
Стучу кулаком по столу:
– Процесс уже пошёл! САСШ всеми силами противятся взиманию Францией репараций с Германию, что могло бы последнюю так ослабить - что та и, думать бы позабыла об реванше. А так держат немцев в полузадушенном состоянии - не давая и разжиреть, чтоб позабыть про нанесённые Версалем обиды и, сдохнуть - во благо всего цивилизованного человечества.
Действительно, к чему бы это?
Принятый в 1924 году… Скорее, навязанный союзникам по Антанте американский «План Дауэса» - установил новый, щадящий Германию порядок выплат
Принятый в 1929 году на Гаагской конференции «План Юнга», предусматривал снижение размера годовых платежей (в среднем до 2 млрд. марок), отмену репарационного налога на промышленность, сокращение обложения транспорта и ликвидацию иностранных контрольных органов. Одним из важнейших следствий принятия «Плана Юнга» был досрочный вывод оккупационных войск союзников из Рейнской области…
Ну и как эти «планы» можно рассматривать?
Довольно долго посидев мрачнее тучи, я даже в сортир «по-маленькому» успел сбегать, британец даже с неким оттенком подобострастия вопросил:
– У Вас имеются какие-то предложения, чтоб не допустить всего этого?
С видом фокусника, достающего из пустой шляпы ушастого кролика:
– Конечно! Британии и России надо действовать вместе, сообща и тем победим. Да, мы всю новую и новейшую историю - соперничаем по любому поводу и часто без онного… Но как только на горизонте появляется общая угроза – тотчас объединяемся. Весь если вспомнить историю: против Наполеона и Кайзера - мы сражались плечо к плечу… А Бог как известно - троицу любит!
У того слегка выкатились бесцветные англо-саксонские зенки и также слегка заикаясь:
– Вы предлагаете объявить войну Амэрике?
Спокойно и обстоятельно, как врач-психиатр улещивая буйно-помешанного перед припадком:
– Зачем же, так примитивно, коллега? Мы же – разведка(!) и должны действовать соответственно.
– Как действовать? Ваши предложения?
– Вы даёте доступ к «Фонду Второва», я делаю всё остальное. Мир спасён, а наши имена – увы, но никто и никогда не узнает… Ибо такова уж наша с вами профессия!
Тот, наморщил лоб:
– …«Фонд Второва»? Нет, не знаю такого.
Придав своему лицу твёрдокаменную уверенность:
– Зато, ваше начальство хорошо про него знает, коллега.
Глядя на меня как Ленин на буржуазию, цедит сквозь:
– Извините, но это смахивает на какую-то грандиозную аферу.
«Рву тельняшку на груди», образно говоря конечно:
– А когда я к Вам пришёл с планами Коминтерна, это не показалось «аферой»? Тогда какого пениса, вы устроили это грандиозный кипеж со шмоном советских посольств по всему миру?
Британский шпион горячится, позабыв по имидж самой невозмутимой нации на этой говённной планете:
– Это – другое дело! Тогда Вы принесли мне доказательства. А что скажет моё начальство, когда вместо документов я расскажу ему этот бред? Оно назовёт Вас аферистом, а меня – легковерным дурачком.
Посерьёзнев ликом, восклицаю:
– Так Вам документ нужен?
– Конечно,
Щёлкаю пальцами:
– «Ноу проблем», как у вас говорят. Сча нарисую…
Вынимаю из кармана блокнот, вырываю листок и карандашом пишу «24 октября 1929 года» и протягиваю.
Читает и глаза на лоб:
– Что это?!
– «Чёрный четверг». Дата события, которое спустит «спусковой крючок». В этот день, с краха Нью-Йоркской Фондовой биржи начнётся операция американской финансовой элиты «Ледокол» по слому старой колониальной системы…
«Железней» доказательств, по-моему - просто не бывает.
С нескрываемым удовольствием наблюдая за бурей эмоций на его холёном аристократическом лице, заканчиваю:
– …И передайте своему начальству, коллега: после этого события, у них будет ровно несколько дней на то, чтобы открыв мне доступ к «Фонду Второва» - попытаться сделать хоть что-то для спасения Британской Империи, прежде чем развитие событий станет необратимым.
На мой взгляд должно сработать.
Ведь, в конце концов, что они теряют?
Деньги, к которым без «второй половинки ключа» (Бажанова) всё равно нет доступа?
Смешно, право!
Поговорили о некоторых технических и второстепенных деталях и разошлись как в тумане корабли.
Надеюсь, что ненадолго.
***
Лишь в октябре 1929-го года завершились очень тяжёлые переговоры Советско-американского инвестиционно-технологического общества «Red Fannie Mae» с германскими химическими концернами «И. Г. Фарбениндустри» и «Bayerishe Stickstoff Werke».
Первая согласилась за патент кобальтово-ториевого (Co-Th) катализатора для производства жидкого топлива из каменного угля - построить в Саратове комбинат для производства аммиака из местного природного газа.
«Bayerishe Stickstoff Werke» за патенты никелевого катализатора и способа получения ацетилена окислительным пиролизом смеси природного газа и кислорода, подписалась на строительство там же бензольно-толуолового завода.
Кроме того несколько ранее с обоими этими компаниями, был через «Межрабром» заключён контракт об совместном использовании патента профессора Лебедева получения синтетического каучука из этилового спирта. С их помощью будет построено три каучуковых комбината в местах выращивания картофеля – в Нижнем Новгороде, в Барнауле и под Ленинградом.
Кстати, последний заточен под прибалтийский картофельный спирт - который привяжет эти три республики к СССР крепче, чем прямая аннексия – наподобие той, что была в «реальном» 1940-ом году.
Ведь, самые прочные узы – это вовсе не «братские», а экономические.
Межправительственные соглашения с Ленинградской областью уже подписаны, Москвой одобрены…
Так что «процесс пошёл»!
Владимир Николаевич Ипатьев своим авторитетом в научном мире продавил дополнительные преференции и, в довесок к вышеперечисленному - немцы помогут ему с организацией в Менделеевске (бывший Растяпино) «Химического института высоких давлений».