И аз создам!
Шрифт:
Хотя, конечно, всей правды я никогда не узнаю - да и нужна ли она?
Что это мне даст?
Ровным счётом ни-че-го!
Главное: «Фонд» существует, бабла там немерено, а остальное – не так важно.
Я вспомнил про одного моего парижского «шапочно-знакомого» из этой «всемирно-известной» организации и ещё раз проговорил про себя:
«Так, так, так…».
Я не торопился задавать следующий вопрос, дав возможность сделать это своему собеседнику и, тот как говорится – «не преминул», хотя и после довольно
– Почему ты столько долго молчал и, вот наконец вспомнил про этот «Фонд»? Тебе потребовалась крупная сумма денег, Серафим?
Не торопясь отвечаю:
– Деньги всегда требуются, но я их привык зарабатывать сам. К тому же, просто так эти деньги не отдадут – обязательно потребуют выполнить какое-то условие… А это уже напоминает сыр в мышеловке.
Тщательно обдумав мои слова, Бажанов очень осторожно спросил:
– Если тебе не нужны деньги «Фонда Второва» - в что я охотно верю, зачем тогда ты затеял этот разговор, Серафим? Что ты вообще хочешь, я не понимаю?
Честно и прямо, глаза в глаза, отвечаю:
– Я хочу предотвратить новую мировую войну, Борис.
Бажанов в шоке:
– Как может один человек предотвратить войну? Да ещё и мировую?
– Ты не прав, Борис! Во-первых, нас уже двое. А во-вторых…
И я рассказал ему свой план.
Тот, качая головой:
– Это какая-то авантюра, Серафим! Ничего не получится.
Пристально смотря ему в глаза:
– А ты сможешь с чистой совестью жить, спать и наконец умереть (когда придёт твой час, конечно) – зная, что ты даже не попробовал спасти десятки миллионов человеческих жизней?
Прикусив губу опускает очи долу и молчит.
– Получится или не получится – вопрос уже десятый. Главное, надо попробовать это сделать - а там как «карты лягут».
Наконец, он поднимает голову и «со взором горящим», протягивает руку:
– Я согласен, Серафим!
***
Вспомним мою парижскую командировку 1925-го года и провёрнутую мной операцию «Вброс дохлой кошки», после которой произошло переформатирование СССР в то, чем он вначале и задумывался: конфедерацию практически суверенных республик и регионов - объединённых разве что экономическими связями и внешнеполитическими угрозами.
Перед тем, как возле британского посольства в Париже расстаться с агентом «МИ-6» (в то время наивно надеялся что навсегда), я черканул ему адресок одного из своих «почтовых ящиков» в Москве. Чисто на всякий случай, чтоб если потребуется - не париться ища контакта с британской разведкой.
Надо сказать, что первыми искать контакта стали именно бритты, но я до сих пор отписывался не идя на прямой контакт: мол сообщить мне вам нечего, так чё палиться зря?
И вот наконец я назначил рандеву, но с условием: разговаривать буду только со своим парижским знакомым - больше ни с кем. Назначил место встречи, время и условный знак, по которому тот должен был меня опознать – ибо я буду «в гриме».
Произошедшее
«Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй…».
А вот второй, хоть и тоже был плечистым и рыжим, но во всём остальном - разительно отличался от поэта Ивана Николаевича Понырева, пишущего под псевдонимом «Бездомный».
Он был одет в отличный твидовый костюм с белоснежной рубашкой и клетчатым галстуком, имел короткую стрижку, нос боксёра и, «печать Оксфорда» на породистом фейсе.
Глядя на томик Шекспира довоенного издания в моих руках - открытый на обусловленной странице, поздоровавшись и усевшись за столик местной забегаловки напротив меня, он с оттенком любопытствующей брезгливости - но на хорошем русском, спросил:
– Как ваша карьера, коллега?
– Спасибо, не жалуюсь. А Вы с какой целью интересуетесь?
– Да вот думаю, а чем бы мы с вами ещё могли друг другу помочь… У Вас имеется ещё какая-то информация об зловещих планах «ОГПУ»?
Ворчу:
– Эта организация сейчас называется «Народный комитет государственной безопасности», сокращённо - «НКГБ». Вечно вы тормозите и чё я с вами связался…
Тот, подняв руки:
– Извините, Британия – очень консервативная страна!
Со всем сарказмом, что имелся:
– Я это уже понял.
Англичанин, заёрзав породистым задом, начинает проявлять признаки нетерпения:
– И всё же: чем обрадуете в этот раз?
Не торопясь отхлебнул обжигающе-горячего чая и сделав виновато-побитый вид:
– Первым делом, я хочу извиниться перед Вами лично и перед службой Его Величества - в особенности…
Мой собеседник озадачен похлеще Гамлета - с его «быть или не быть, вот в чём загвоздка»:
– «Извиниться»? За что?!
– Та операция с планом «Коминтерна» - была вовсе не моя инициатива в карьерных целях, а операция вполне определённых секретных структур.
Тот, поражён как громом:
– Каких «секретных структур»?
Положа руку на сердце:
Рисунок 125. Возможно это происходило где-то здесь.
Тот, после целого вихря в голове, интересуется:
– Тогда может, назовёте цель «операции»?
С готовностью:
– А вот это - завсегда пожалуйста! Вот доя этого-то я Вас и вытащил сюда из парижского захолустья.