i bea48bc5b4563f46
Шрифт:
– Это святыня беллизонцев, - просипел Шарль.
– Самая главная.
– Вот сейчас и посмотрим, что в этой самой главной святыне творится. И парни-то местные, оказывается, вовсе не безобидны.
– Скола бросил взгляд на рассеченное тело у входа и пригладил усы.
– Один, понимаешь, сразу пятерых причесал.
– Потому что в эти двери нельзя входить, - угрюмо пояснил Зулам.
– Это врата бога.
– Так бы и написали: "Не входить", - осклабился Годзилла.
Пилот бросил на него испепеляющий взгляд и отвернулся.
– Ладно, Зулам, не дуйся, - примирительно
– Можно подумать, ты сам из местных жрецов. Пошарить тут все равно нужно. Зря, что ли, мои парни пострадали?
– Парни свое отвоевали, - тихо произнес Арамис.
Вигион сдвинул рыжеватые брови:
– Ага, как же, "отвоевали"! Они свое еще получат. По полной. Рты не надо было раззявливать, понимаешь.
– Я имею в виду: здесь отвоевали, на Нова-Марсе, - кротко поправился Арамис.
Габлер бросил взгляд на тела файтеров у стены. Четыре комбинезона послушно подстроились цветом под белый мрамор, а развороченное облачение Томаша Игрока по-прежнему оставалось бурым - досталось эфесу будь здоров.
Комбинезонные доки* давным-давно вовсю трудились, оказывая помощь тем, кому можно было помочь на месте. Сотни крохотных эскулапов сновали туда-сюда, копошились внутри тел, сращивая кости и кровеносные сосуды, разбрызгивая регенерирующие растворы и совершая множество других действий, которые должны были позволить Лу, Тарану и Хенрику Ящику в скором времени вновь встать в строй. Ближайшие несколько суток им предстояло провести под воздействием сильного снотворного. Как известно, сон лучший лекарь.
* Док - медицинский комплекс.
С Роном Дубровиным и Томашем Игроком дело обстояло сложнее. Они не только получили ранения. Их убили. Доки тут помочь не могли, хотя - Крис это прекрасно знал - и сделали все возможное по реанимации файтеров. Когда же ничего не помогло, в ход пошла крионика. Главное - в целости и сохранности доставить тела неудачников в госпиталь, а там, в любом случае, поставят на ноги. И мертвого, так сказать, расшевелят. Благо тела на клочки не разнесло, остальное дело техники. То, что уже проделали криосистемы комбинезонов с Роном и Томашем, называлось у файтеров "ваять мерзляков". Потом, хотя и не так скоро, мерзляки возвращались к жизни. Портосу когда-то довелось угодить в переделку со смертельным исходом (что это была за переделка, он не уточнял), и он рассказывал о видениях, которые являлись ему на той стороне, в преддверии Загробья. Слушать было интересно и страшновато, и Крис совершенно не желал приобретать такой же опыт. Его вполне устраивало быть живым, без прыжков в обиталище мертвых, и желательно - подольше. Он как-то уже привык жить...
Тот, кто лежал у входа, был одет не в спасительный защитный комбинезон файтеров Стафла, а в обыкновенный длинный плащ. Поэтому ему не стоило рассчитывать на воскрешение. Да никто из вигии и не собирался давать ему такую возможность. Файтеры отнюдь не были кровожадными и жестокими - просто перед ними лежал враг. Враг, поднявший руку на их товарищей. Возможно, пособник бунтовщиков. А бунтовщики - это противники мира, порядка и процветания, а значит, противники Империи. С чего бы возвращать жизнь
Под плащом у местного жреца оказалась окровавленная белая туника. И никакого оружия. На ногах - легкие открытые сандалии с двумя квадратными пряжками. Это был пожилой - точнее, теперь уже отживший - сухощавый бородатый человек с редкими темными волосами на слегка приплюснутой с боков голове. Судя по чертам лица - беллизонец, чего и следовало ожидать. Сквозь мочку правого уха была продета тонкая цепочка из-какого светлого то ли металла, то ли сплава. Она заканчивалась таким же кругляшком размером с денарий, и там был выгравирован уже знакомый круг, вписанный в треугольник.
– Знак Беллиза, - шепотом пояснил Шарль, когда вигион осматривал верхнюю часть тела жреца, разрезанного лучевиком Атоса.
– Вообще-то, у Беллиза три имени, - добавил хмурый Зулам, - поэтому треугольник. А круг - это Сильван.
– Откуда ты все знаешь?
– поинтересовался Скола.
– И в самом деле жрец, что ли?
– Живем здесь, - коротко ответил полицейский.
Крис отвел взгляд от пострадавших товарищей. В прямоугольнике входа виднелась стена далекого горного хребта. Тучи уже превратились в безобидные серые облака, и с дождем на сегодня, кажется, было покончено. Граната и Расуль Сагдиев, стоя по обе стороны дверного проема, продолжали держать под прицелом скалы справа и слева. На переднюю кромку плато никакие враги снизу, с уступов, не лезли.
– Ну что, мистеры эфесы, - традиционно проведя ладонью в перчатке по коротким волосам и потрогав усы, начал вигион и обвел взглядом свое поредевшее войско.
– Посмотрим, как они тут своему Беллизу поклоняются? Пускаем змейки, в каждый проход. Сколько проходов, Юрий? Догадался посчитать?
– Двадцать два, - тут же отозвался Годзилла.
– До стольки я считать умею, научили.
– Не сомневаюсь, - буркнул вигион.
– Иначе служил бы в каком-то другом месте.
– Например, в штабе, - ввернул Атос.
ќ- Разговорчики!
– нахмурился Андреас Скола.
– Думай, когда, где и что ляпать.
Гамлет Мхитарян, Граната, повернулся от входа и громко продекламировал:
– Под силу нашему Годзилле запомнить то, чему учили!
Граната частенько донимал всех своими нехитрыми стишками. И уж он-то никогда не думал, когда, где и что ляпать - ляпал всегда и везде.
– Наблюдай за обстановкой!
– одернул его Скола.
– Тоже мне, Публий, понимаешь, Овидий Назон. Программируйте змеенышей, парни.
Повторять не пришлось. Через полминуты к каждой арке устремилась своя змейка, на ходу превращаясь из черной в белую. Вскоре устройства слились по цвету с полом, но на информерах продолжали оставаться светящимися зелеными черточками. И каждая змейка передавала свое изображение.
Достоинство этих разведустройств заключалось в том, что они были в состоянии менять форму и делаться при необходимости совершенно плоскими, способными пролезть в любую, даже самую узкую щель. Правда, сквозь глухую стену проникнуть они все же никак не могли.