i bea48bc5b4563f46
Шрифт:
– Послушай, полиция, - ледяным тоном начал Андреас Скола, - если ты сейчас же не повернешь к этому твоему храму, я тебя просто выброшу отседова, понял? Вниз башкой. И твоего напарника, чтоб тебе падать не скучно было. Любой из моих парней тоже могёт водить такую "сосиску", так что управимся и без вас. Считаю до трех. Раз...
До трех считать не пришлось. Пилот коротко ругнулся, и флаинг по широкой дуге, с набором высоты, повернул направо, вновь ложась на прежний курс.
– Благодарю, Зулам, - ровным голосом, как ни в чем не бывало, сказал вигион.
Годзилла опять коротко хохотнул, а Хенрик Ящик нарочито громко издал ртом такие звуки, какие обычно издают совсем другим местом.
– А ведь можно было и без ссор, мистеры, -
– Общую же спараву делаем.
За все время службы в Стафле он так и не смог избавиться от своих словечек, выдававших в нем потомка гинейцев Беловодья.
– И пробуй связь, Зулам, - зыркнув на Арамиса, все так же ровно добавил вигион.
Флаинг перевалил через горный хребет со следами оползней, и впереди открылись новые скалы с черными зевами пещер, увитые длинными желто-зелеными побегами каких-то похожих на лианы растений. Крис сначала не мог сообразить, что изменилось, но тут же понял: дождь кончился, хотя тучи продолжали оккупировать небеса, распухшими своими животами едва не ложась на верхушки скал. То тут, то там виднелись в них рваные пробоины, и стало намного светлее и веселее.
И в этом потихоньку набирающем силу утреннем свете возникло вдалеке небольшое плато. Оно располагалось гораздо ниже оставшегося позади горного хребта. Его ближний к флаингу край переходил в уступы, которые гигантской широченной лестницей спускались в почти сплошь поросшую пышными розовыми кустами низину. То, что поначалу можно было принять за серую гладь взлетно-посадочной площадки, оказалось при ближайшем рассмотрении крохотным озером в центре низины. Слева плато, понижаясь, обрывалось в широкое ущелье; противоположная сторона ущелья наклонной стеной уходила к небу, постепенно превращаясь в причудливые каменные фигуры, оплетенные все теми же лианоподобными растениями. Справа эта сравнительно ровная местность упиралась в бок очередной скалы. Ее плоская, судя по всему, вершина, была покрыта таким же, как в низине, розовым кустарником. Хотя уж очень высоким казался этот кустарник - он, скорее, походил на деревья.
Однако на все это файтеры обратили внимание уже потом. После того как увидели самое главное. А самое главное находилось прямо по курсу. Флаинг сбавил ход и начал снижаться, словно покатился по очень пологому склону.
– Ух ты!
– зачарованно выдохнул кросс Гамлет Мхитарян, Граната. Прозвали его так за взрывной характер, который особенно часто проявлялся в кабаках.
– Вот вам храм Беллиза, - пробурчал в своей будке дубль-пилот.
– Любуйтесь.
И там было на что полюбоваться.
По центру плато, неподалеку от уходивших вниз ступеней каменной лестницы исполинов, возвышалось величественное массивное здание. Своей белизной оно контрастировало с буровато-серой поверхностью плато. Это был явно белый мрамор. Откуда и, главное, как могли доставить сюда тонны и тонны белого мрамора? Здание казалось высеченным из единой мраморной глыбищи, и неведомый скульптор-архитектор не утруждал себя тщательной отделкой своего творения. Оно было грубоватым, и чувствовалась в нем какая-то первозданная неведомая сила. Неимоверная сила. Сверху было видно, что в плане здание имеет форму прямоугольника и дальней своей короткой стороной упирается в высокую скалу, перегородившую выход с плато. Двускатная крыша обоими краями выступала над стенами и казалась такой гладкой, что по ней хотелось скатиться вниз, как с горки. Широкий карниз над входом подпирали с двух сторон высокие круглые колонны. Карниз не изобиловал ни надписями, ни лепниной, ни барельефами - там вообще отсутствовали какие-либо украшения. Кроме высеченного в мраморе и залитого чем-то золотистым (или это и было золото?) знака над самыми дверями: равносторонний треугольник с вписанным в него безукоризненно правильным кругом одной из своих вершин нацеливался точно в зенит. Высокие двустворчатые двери цветом отличались от всего остального: не такие белые, как мрамор, они,
"Ну, хорошо, - сказал себе Крис.
– Двери распахиваются наружу, кто-то из них выходит. А потом?"
Плато было полностью отрезано от остального мира, с него нельзя было никуда уйти - разве что спуститься по веревке с уступа на уступ к крохотному озеру. А дальше?
Впрочем, при наличии на планете летательных аппаратов это не было проблемой. Плато представлялось вполне приличной взлетно-посадочной площадкой.
А раньше, до наличия летательных аппаратов? Ведь мраморное сооружение вовсе не выглядело новостройкой.
– Сколько лет этому храму?
– спросил Крис, обращаясь к обоим пилотам.
Ответил дубль:
– Беллизонцы говорят... В общем, по нашему календарю - где-то двенадцать с лишним тысяч.
– Ого!
– воскликнул Граната, а Томаш Игрок присвистнул.
"И как же они сюда добирались и отсюда выбирались?
– снова спросил себя Габлер.
– Не духом же божьим питались?.."
Однако сейчас это был вовсе не главный вопрос. Не для того чтобы пролить на него свет, они летели в беллизонскую глубинку.
– Не отвлекаемся, парни, - строго сказал вигион.
– Откроют двери, да как лупанут по нам...
– Не пугай, командир, - добродушно пробасил Портос.
– А рекса* на что?
* Рекса (от англ. recognition system) - система распознавания.
– Рекса рексой, а сам не плошай, - назидательно ответил вигион.
Но не плошать на этот раз не получилось. Кто-то решил, что пора начинать вторую часть марлезонского балета.
Флаинг уже летел над розовой низиной, еще больше сбросив скорость, до храма было рукой подать, и пилот угрюмо спросил:
– Будем садиться, командир?
Андреас Скола не успел ничего ответить, потому что в этот момент по флаингу ударили сразу с трех сторон - как выяснилось чуть позже. Рекса молчала, вероятно, ослепленная наведенными помехами, а снаряды примчались одновременно от озерца в низине, из розовых зарослей на скале справа по курсу и из-за природного каменного ансамбля на другой стороне пропасти слева.
Никто, включая пилота, еще ничего не понял, но, слава богу, автоматика флаинга оценивала обстановку быстрее тугодумов-людей с их ограниченной реакцией, которую, конечно, можно совершенствовать, но не беспредельно. Прежде чем пилот успел шевельнуть хоть пальцем, авта взяла управление на себя. Флаинг, ускорившись, заложил крутой вираж влево, ныряя к плато, и все бы, возможно, обошлось... Вот только били-то чуть ли не в упор и из солидных орудий. Файтеры вцепились в подлокотники кресел, бессильные в данной ситуации хоть что-то предпринять, - ну как можно человеку, пусть даже и вооруженному, справиться со стремительно летящим снарядом? И все-таки благодаря маневру авты, два из них пронеслись мимо и со свистом устремились к стратосфере, продырявив низкие облака. Но третий до цели добрался и, пробив защиту, по касательной угодил в двигатель. Все внутри содрогнулось, однако летательный аппарат уцелел. Правда, теперь и на самом деле превратился в летящую вниз сосиску.
– Наддув!
– крикнул вигион, хотя мог бы и не кричать: малолеток среди стафлов не водилось, и они уже успели включить наддув комбинезонов.
У пилотов комбинезоны были похуже, и им оставалось надеяться только на удачу.
К счастью, залп не повторился. Вероятно, противники решили, что флаинг вместе с его содержимым и так обречен. И у них были для этого все основания, потому что летательный аппарат неумолимо приближался к каменной поверхности плато и, скорее всего, по инерции должен был рухнуть в пропасть - такая уж у него оказалась траектория.