И бегемоты сварились в своих бассейнах

Керуак Джек

— Ну что ж, — с сомнением протянул Голдстайн, — если вы уверены, мистер Кэткарт…

Ал обратился к Кэткарту:

— Я лучше приду завтра, Джеймс. Извини, что вытащил из постели.

— Ничего страшного, — кивнул тот, — увидимся завтра. Пойду спать.

Он вышел и стал подниматься по ступенькам. Ал снова встал и двинулся к двери.

— Одну минуту! — грозно остановил его Голдстайн. — Мне кажется, вы не представляете всей серьезности положения. Если бы не мистер Кэткарт,

сейчас вы уже были бы на полпути к полицейскому участку. Вообще-то я просто обязан вызвать полицию.

— Ну… — Ал растерялся. — Я извиняюсь…

— Ах, вы извиняетесь! — передразнил Голдстайн. — Но дело в том, что ваши извинения мало что меняют. К вашему сведению, я несу ответственность за жизнь и собственность всех, кто проживает в этом доме. Знаете ли вы, что подниматься по пожарной лестнице по закону не разрешается даже самим жильцам?

— Нет, — ответил Ал, — я этого не знал.

— Не знали и претендуете на звание мыслящего человека?

Ал ни на что не претендовал.

— Да, конечно, я должен был знать, — промямлил он, — так оно и есть. Я просто не подумал.

— А не пора ли вам начать хоть немного думать? Вы вытащили из постели мистера Кэт-карта, разбудили меня…

— Простите, что я потревожил ваш сон…

— Впрочем, не в этом дело, — перебил хозяин. — Совершено уголовное преступление! По всем законам мне следовало бы немедленно вызвать полицию. Вы это понимаете?

— Да, сэр, конечно, я очень вам благодарен. Голдстайн презрительно фыркнул.

— Вы благодарны, вот как? Благодарите мистера Кэткарта, я не передаю вас властям только из-за него. — Он покачал головой и иронически усмехнулся. — Нет, я просто не могу понять… Был бы студент, другое дело, но вы ведь практически мой ровесник.

— Я даю слово, — сказал Ал, — что подобное больше никогда не повторится.

— А я даю слово, — парировал неумолимый Голдстайн, — что если повторится, вы тут же окажетесь за решеткой! — Он снова покачал головой. — Ладно, раз уж мистер Кэткарт хорошего о вас мнения, можно и не давать делу хода… хотя я просто обязан в таких случаях вызвать полицию.

Ал дернулся в сторону двери.

— Не спешите! — снова остановил его хозяин. — Вы забыли, что Пат, мой лифтер, сегодня рисковал жизнью. Думаю, ему тоже есть что сказать… Патрик, как ты считаешь, в чем состоит наш долг?

— Мне не хотелось бы упекать кого-то за решетку, — пожал плечами лифтер.

Голдстайн недовольно нахмурился.

— Мне кажется, вам следовало бы принести Патрику извинения.

Ал повернулся к лифтеру.

— Прошу прощения, приятель, — пробормотал он.

— Прощения легко просить, — хмыкнул Голдстайн, — а нам вот приходится стоять

тут и разбираться с вами посреди ночи. А спать когда? Впрочем, вам-то что, вам на это наплевать… А вот прошлым летом — помнишь, Патрик, — к нам по той же пожарной лестнице забрался вор и украл из чьей-то комнаты двадцать долларов.

— Да, мистер Голдстайн, сэр, — подтвердил лифтер, — как раз прошлым летом.

Домохозяин задумался.

— Ну ладно, — изрек он наконец, — на первый раз простим. Пожалуй, я соглашусь отпустить вас.

— Вы очень добры, сэр, я очень вам благодарен, — поклонился Ал. — Еще раз примите мои глубочайшие извинения за причиненное вам беспокойство.

— Я очень высокого мнения о мистере Кэт-карте, — важно произнес Голдстайн, — и иду вам навстречу только из-за него. Надеюсь, вы это понимаете.

— Да, конечно, — закивал Ал, робкими шагами обходя стол и направляясь к выходу.

— Все в порядке, Пат, — сказан Голдстайн. — Пусть идет.

Лифтер шагнул в сторону. В дверях Ал повернулся и пожелал Голдстайну спокойной ночи, но тот не удостоил его ответом. Ал торопливо прошмыгнул на улицу и отправился домой спать.

Наутро он снова явился в Вашингтон-Холл и узнал от лифтера дневной смены, что Филип съехал и собирается устроиться на корабль.

— Я должен его остановить, — угрюмо произнес Ал, встретившись со мной за обедом в «Гамбургер Мэри». — Он хочет уйти в море тайком от меня.

— У тебя же все документы в порядке, вот и отправляйся за ним, — предложил я.

— Наверное, я так и сделаю.

6 — Майк Райко

Во вторник у всех трещала голова от перно. Барбара в девять утра убежала на занятия, а мы с Джейни проспали до одиннадцати. Нас разбудил Фил, он спал на диване. За окном стояла влажная духота.

Джейни пошла на кухню и подогрела суп. Фил достал из своего мешка новую пару брюк и рубашку хаки и стал одеваться. На мне была точно такая же одежда, только заношенная и грязная.

— Ну и бардак, — покачал я головой, оглядев комнату. — Чем это мы тут занимались ночью?

— А где кошка? — спросил Фил.

Мы стали искать ее и нашли в открытом ящике комода.

Покончив с супом, я сказал Джейни:

— Вернемся к вечеру.

— Хорошо бы, — буркнула она и залезла обратно в постель.

Мы с Филом отправились в Юнион-Холл, где размещался профсоюз моряков. Он находится на Семнадцатой западной в десяти минутах ходьбы от Вашингтон-сквер. На углу Четырнадцатой и Седьмой авеню я купил «Пикчерс магазин», и мы постояли, рассматривая карту военных действий во Франции.