И будет вечен вольный труд

Коллектив авторов

1836

Федор Николаевич Глинка ^{107}

1786–1880

Из цикла «Опыты трагических явлений» ^{108}

Содержание явления:

Один из верных сынов покоренного тираном отечества увещевает сограждан своих в тишине ночи к подъятию оружия против насильственной власти [5] .

5

Вместо имен действующих лиц поставлены здесь нумера, ибо отрывок сей не принадлежит ни к какому целому, а написан только для опыта, чтобы узнать, могут ли стихи такой меры заменить александрийские и монотонию рифмы, которая едва ли свойственна языку страстей.

1

Друзья! Уклоняясь от злобы врагов, К свиданью полночный назначил я час; Теперь все спокойно, все предано сну; Тиранство, на лоне утех, на цветах, И рабство, во прахе под тяжким ярмом,— Спят крепко!.. Не спит лишь к отчизне любовь! Она

не смыкает слезящих очей: Скитаясь по дебрям, при бледной луне, Рыданьем тревожит полуночный час И будит свободу от смертного сна. Свобода! Отчизна! Священны слова! Иль будете вечно вы звуком пустым? Нет, мы воскресим вас! Не слезы и стон (Ничтожные средства душ робких и жен), Но меч и отвага к свободе ведут! Умрем иль воротим златые права, Что кровию предки купили для нас! Чем жизнь в униженьи, стократ лучше смерть!.. Отечества гибель нам льзя ль пережить?.. Ответ ваш, о други, читаю в очах: Горящий в них пламень, багряность ланит И дланей стремленье к звенящим мечам — Все, все мне являет тех самых мужей, С которыми в битвах я славу делил… Мы те же, но край наш не тот уже стал! Под пеплом, в оковах, под тяжким ярмом Отечество наше кто может узнать?

2

Там в лютых напастях все зрим мы наш край! Родных и знакомых я стран не узнал, Когда на свиданье к местам сим спешил. О родины милой священны поля, Где первый раз в жизни я счастье познал, Что сделалось с вами? — Все умерло тут!.. Где спела надежда на нивах златых И радости песни гремели в лугах, Там страшен вид мрачных, ужасных пустынь, Пустынь, где унынье от воя зверей Сугубит звук томный влачимых оков!

3

На трупах, на пепле пожженных им стран, На выях согбенных под гнетом рабов Тиран наш воздвиг свой железный престол; Но слышен уж ропот, тирана клянут…

4

Клянут лишь, и только! А руки и меч, А предков примеры кто отнял у них?..

1817

Сон русского на чужбине^{109}

Отечества и дым нам сладок и приятен!

Державин

Свеча, чуть теплясь, догорала, Камин, дымяся, погасал; Мечта мне что-то напевала, И сон меня околдовал… Уснул — и вижу я долины В наряде праздничном весны И деревенские картины Заветной русской стороны!.. Играет рог, звенят цевницы, И гонят парни и девицы Свои стада на влажный луг. Уж веял, веял теплый дух Весенней жизни и свободы От долгой и крутой зимы. И рвутся из своей тюрьмы И хлещут с гор кипучи воды. Пловцов брадатых на стругах Несется с гулом отклик долгий; И широко гуляет Волга В заповедных своих лугах… Поляны муравы одели, И, вместо пальм и пышных роз, Густые молодеют ели, И льется запах от берез!.. И мчится тройка удалая В Казань дорогой столбовой, И колокольчик — дар Валдая — Гудит, качаясь под дугой… Младой ямщик бежит с полночи: Ему сгрустнулося в тиши, И он запел про ясны очи, Про очи девицы-души: «Ах, очи, очи голубые! Вы иссушили молодца! Зачем, о люди, люди злые, Зачем разрознили сердца? Теперь я горький сиротина!» И вдруг махнул по всем по трем… Но я расстался с милым сном, И чужеземная картина Сияла пышно предо мной. Немецкий город… всё красиво, Но я в раздумье молчаливо Вздохнул по стороне родной…

<1825>

Жатва

Густая рожь стоит стеной! Леса вкруг нивы как карнизы, И всё окинул вечер сизый Полупрозрачной пеленой… Порою слышны отголосья Младых косцов и сельских жниц; Волнами зыблются колосья Под пылкой ясностью зарниц; И жатва, дочь златого лета, Небесным кормится огнем И жадно пьет разливы света И зреет, утопая в нем… Так горний пламень вдохновенья Горит над нивою души, И спеет жатва дум в тиши, И созревают песнопенья…

1826

Нива

Как я люблю картину нивы, Когда, зернистая, питанием полна, Как перси матери-кормилицы, она Колышется под ветерком игривым И перекатная волна По ней, как по морю, гуляет… Над ней светлей и ночи мрак; Ее природа одевает, Как деву юную на брак! Под сводом яхонтовым неба Как хороша для наших глаз Сия сокровищница хлеба! На ней и бисер, и алмаз, И жемчуги горят в дожде росистом… И слышно далеко, в раздолий полистом, Как резко звонкие кричат перепела, И зелень, по местам, приветливо светла, И ласково манит прохожих взоры Огонь холодный светляка, И селянин еще издалека О жатве будущей заводит разговоры.

Между 1827–1829

Осень и сельское житье

Седеет в воздухе, и липки Повесили свои листки; И медленней кружатся рыбки В текучем зеркале реки. Янтарный лист дрожит на ветках; Звончей гудет в пустой трубе; Молчат, нахмурясь, птицы в клетках; Дрова привалены к избе; В лесах прочистились дорожки; Заглохло на поле пустом; Но в сельском домике простом Вставляют на зиму окошки… Обобран тучный огород; Замолкли рощи и долины… Но в деревнях слышней народ, И закурилися овины… Растут душистые стога, И золотеют скирды хлеба… Как жизнь крестьян недорога! Как незатейна их потреба! Кусок насущного, да квас, Да зелень, и, порой, приварок Для них уж лакомый подарок! Но не бедней, богатых, нас Сии сыны простой природы! Свежи и в запоздалы годы, И сановиты и ловки! В хозяйстве дело разумеют И толковиты для работ; И не грустят и не желтеют, Как мы, от сплетней и забот!.. Проходит скоро их кручина! А у пригожих их девиц Лебяжья

грудь и свежесть лиц, В ланитах и в устах малина! Их не томит огонь страстей И суеты не кличет голос; Не знают приторных сластей, И позже их седеет волос!..

<1830>

1812-й год

Посвящено людям ХII-го года

(Отрывок из рассказа)

Дошла ль в пустыни ваши весть,— Как Русь боролась с исполином? Старик отец вел распри с сыном: Кому скорей на славну месть Идти? — И, жребьем недовольны, Хватая пику и топор, Бежали оба в полк напольный^{110}; Или в борах, в трущобах гор С пришельцем бешено сражались. От запада к нам бури мчались: Великий вождь Наполеон К нам двадцать вел с собой народов. В минувшем нет таких походов: Восстал от моря к морю стон От топа конных, пеших строев; Их длинная, густая рать Всю Русь хотела затоптать; Но снежная страна героев Высоко подняла чело В заре огнистой прежних боев: Кипело каждое село Толпами воинов брадатых: «Куда ты, нехристь?.. Нас не тронь!» Все вопили, спустя огонь Съедать и грады и палаты И созиданья древних лет. Тогда померкнул дневный свет От курева пожаров рьяных, И в небесах, в лучах багряных, Всплыла погибель; мнилось, кровь С них капала… И, хитрый воин, Он скликнул вдруг своих орлов И грянул на Смоленск… Достоин Похвал и песней этот бой: Мы заслоняли тут собой Порог Москвы— в Россию двери; Тут русские дрались как звери, Как ангелы! — Своих голов Мы не щадили за икону Владычицы^{111}. Внимая звону Душе родных колоколов, В пожаре тающих, мы прямо В огонь метались и упрямо Стояли под дождем гранат, Под визгом ядер: все стонало, Гремело, рушилось, пылало; Казалось, выхлынул весь ад: Дома и храмы догорали, Калились камни… И трещали Порою волосы у нас: Он был сильней!.. Смоленск курился, Мы дали тыл. Ток слез из глаз На пепел родины скатился… Великих жертв великий час, России славные годины: Везде врагу лихой отпор; Коса, дреколье и топор Громили чуждые дружины. Огонь свой праздник пировал: Рекой шумел по зрелым жатвам, На селы змеем налетал. Наш бог внимал мольбам и клятвам. Но враг еще… одолевал!.. На Бородинские вершины Седой орел^{112} с детьми засел, И там схватились исполины, И воздух рделся и горел. Кто вам опишет эту сечу, Тот гром орудий, стон долин? Со всей Европой эту встречу Мог русский выдержать один! И он не отстоял отчизны, Но поле битвы отстоял, И, весь в крови, — без укоризны — К Москве священной отступал! Москва пустела, сиротела, Везли богатства за Оку; И вспыхнул Кремль, — Москва горела И нагнала на Русь тоску. Но стихли вдруг враги и грозы — Переменилася игра: К нам мчался Дон, к нам шли морозы — У них упала с глаз кора! Необозримое пространство И тысячи пустынных верст Смирили их порыв и чванство, И показался божий перст. О, как душа заговорила! Народность наша поднялась: И страшная России сила Проснулась, взвихрилась, взвилась: То конь степной, когда, с натуги, На бурном треснули подпруги, В зубах хрустели удила, И всадник выбит из седла! Живая молния, он, вольный (Над мордой дым, в глазах огонь), Летит в свой океан напольный; Он весь гроза — его не тронь!.. Не трогать было вам народа, Чужеязычны наглецы! Кому не дорога свобода?.. И наши смурые^{113} жнецы, Дав селам весть и богу клятву, На страшную пустились жатву… Они — как месть страны родной — У вас, непризванные гости: Под броней медной и стальной Дощупались, где ваши кости! Беда грабителям! Беда Их конным вьюкам, тучным ношам: Кулак, топор и борода Пошли следить их по порошам… И чей там меч, чей конь и штык И шлем покинут волосатый? Чей там прощальный с жизнью клик? Над кем наш Геркулес брадатый — Свиреп, могуч, лукав и дик — Стоит с увесистой дубиной?.. Скелеты, страшною дружиной, Шатаяся, бредут с трудом Без славы, без одежд, без хлеба, Под оловянной высью неба, В железном воздухе седом! Питомцы берегов Луары И дети виноградных стран Тут осушили чашу кары Клевал им очи русский вран На берегах Москвы и Нары; И русский волк и русский пёс Остатки плоти их разнес. И вновь раздвинулась Россия! Пред ней неслись разгром и плен И Дона полчища лихие… И галл и двадесятъ племен, От взорванных кремлевских стен Отхлынув бурною рекою, Помчались по своим следам!.. И, с оснеженной головою, Кутузов вел нас по снегам; И всё опять по Неман, с бою, Он взял — и сдал Россию нам Прославленной, неразделенной. И минул год — год незабвенный!.. Наш Александр благословенный Перед Парижем уж стоял И за Москву ему прощал!

1839

Константин Николаевич Батюшков

1787–1855

Истинный патриот^{114}

«О хлеб-соль русская! о прадед Филарет^{115}! О милые останки, Упрямство дедушки и ферези^{116} прабабки! Без вас спасенья нет! А вы, а вы забыты нами!» — Вчера горланил Фирс с гостями И, сидя у меня за лакомым столом, В восторге пламенном, как истый витязь русский, Съел соус, съел другой, а там сальмис^{117} французский, А там шампанского хлебнул с бутылку он, А там… подвинул стул и сел играть в бостон.