И был огонь
Шрифт:
Жнец слушал, а Аша молчала и сидела тихо. Затихла и Яса. И тогда обе поняли, что давно уже не слышат исполинов-чудовищ. Последние из них почти растворились, сгинули в дальнем мраке.
Жнец шумно втягивал воздух, но ответом ему пела тишина. И тогда он развернулся и пошёл в другую сторону, часть его робы сожженной тряпкой тащилась следом. Жнец всегда затаптывал костры. Под шляпой он скрывал рог вместо носа, а может пустоту.
Наутро им осталось только бледное пепелище. Сегодня зарево разожралось как никогда. Аша различала только белесую пелену и смутные тени в ней.
– Я здесь больше не могу охотиться, - сказала
– Это свежий ветер, - сказала развязанная Яса, она перебирала золу между пальцев и натирала ей шею и грудь.
Ветер заставил её оторваться от своего занятия и подойти к выходу из пещеры. Теперь Яса дышала глубоко, Аша только морщилась, прикрыла глаза руками и отступила на шаг другой. А потом стала собираться. В пещере ещё царил полумрак, но и здесь ей приходилось ориентироваться большей частью по памяти. Собрала необходимое оружие, копьё в руки, ножи и всё прочее распихала по петлям на поясе и за пазуху.
– Ты вчера сама разожгла костёр, - завистливо сказала Яса.
Аша продолжала собираться. Некоторые запасы сушёного мяса сунула в мешок, привязанный к поясу. Сухую тёртую краску из болотной глины, синюю и чёрную для лица и рук, костяные браслеты, череп первого забитого зверька на шнурке накинула на шею. Раньше на нём проступал знак темноты, и знак этот был зелёным в темноте - теперь ничего, осталась одна кость.
– Ты куда?
– спросила Яса.
– В темноту, - сказала Аша и двинулась к выходу. Свет нещадно резал глаза, сейчас она почти ничего не видела.
– Но я же сгорю, - начала Яса жалобно.
– Твой выбор, - Аша двинулась дальше, Яса попыталась схватить её за руку. Их шрамы встретились, грубая кожа на грубой коже. На неё привычно замахнулись.
– Ты недостойный противник, чтобы с тобой сражаться. И делать мне здесь нечего. Это не моё племя, моё место в темноте.
– Но ты можешь научиться жить в свете, - говорила Яса.
– Многие так делают.
– Но ещё больше ушло во мрак, откуда мы и появились. Научись жить в своём свете, если сможешь, или сгори. Я иду, меня зовёт тьма. Она ещё есть в этом мире и в ней буду я. Мы отвоюем себе её часть, мы не сдадимся.
– Ты уходишь в самую её глубь, - сказала Яса, - туда ушли древнейшие из тварей. Даже ты там не выживешь.
– Посмотрим, - был ответ.
– Там слишком темно.
Тут уж Аша захохотала, покрепче перехватила копьё и пошла себе прочь, туда, где густел первозданный мрак и где затаились его порождения. Эта тропа была последний, уводившей по ту сторону.
– Я оставлю часть темноты для тебя, - крикнула ей вослед Яса.
– В самом тёмном углу, в самый тихий час.
– Не могу обещать того же самого, - Аша обернулась в последний раз. Их костяные браслеты из одних костей, но она видит сейчас лишь мутный силуэт на конце тропы, а другая - мир в красках, каких прежде нигде не водилось.
– Постарайся не сгореть, потому что я не буду приходить на помощь.
Потому что тьма не помогает, в темноте ты должен выжить сам или умереть. Иначе не бывает.
"Я шла путём света, - думала Аша, - когда оттаскивала её от костра. И почти сама сгорела. Хватит".
Я шла путём...
Скоро её глаза обрели привычную силу. Они разгорелись со старой силой и различали каждую колючку и след убегающего в ужасе зверька, и перо, оброненное кровожадной
Аша не нападала на них, она не голодна.
По её следам теперь ступало нечто иное.
***
Разве я от света вышел,
Что ты поставил Стража надо мной?
Оно шло за ней неотступно. Аша слышала тяжёлое дыхание в самый тёмный час и подскакивала на ноги, держа пред собой копьё. Она не спешила метать его в темноту. Что бы это ни было, оно караулило и пыталось загнать её в ловушку, в яму, полную заточенных костей; в пропасть, из дна которой завывал голодный ветер, в костяное болото. Иногда, когда всё утихало, Аша видела Его вдалеке - огненную фигуру на склоне. Порой ей чудился птичий клюв среди сполохов огня, но видение спешно уходило.
– Ты знаешь, что я иду по твою печень!
– орала Аша изо всех сил, наново видя преследовавшее её марево.
– Я найду тебя, где бы ты ни был, я вырву твои внутренности и вытру ими лицо!
Она орала и дошла до крика.
Огненный силуэт молчал.
– Это я иду по твоему следу, я найду твою скалу в самом тёмном месте, среди непрощённых тварей, на краю первой бездны. Это ты принёс огонь, я найду тебя, клянусь зубами победивших!
Он всё ещё смотрел, а потом закричал так пронзительно, что ей снова пришлось заткнуть уши. Позже Аша вытерла вытекшую с них чёрную кровь, некоторое время так и стояла, замерев, упёршись одним коленом в землю.
– Клянусь, чего бы это мне ни стоило!
Тяжело дыша, поднялась, задев копьём плотную пыль.
Здесь уже почти не было троп. Слабое мерцание испускали листья скрюченных деревьев и светились жирные гусеницы, пожирающие твёрдые грибы. Голоса новых богов здесь кончились. Они больше не говорили, что она одна, они больше не говорили, что она напугана. Тяжёлые крылья хлопали над головой, они нагоняли острый ветер, и тогда приходилось искать укрытие.
Только позже Аша поняла, что это пепел, его намело с востока. Пепел залеплял ей рот, полз в горло, набиваясь туда тугими хлопьями, и она стирала его рывками, окрасив всё лицо. Аша полезла в мешочек с ритуальной краской и замазала глаза и рот, не так, как положено - но уже что-то.
Вместо бубна она била ладонью по ноге. Рык в ночи кружил за каменной грядой. Что-то большое сбило кору с дерева.
– Что ты ищешь?
– вопрошала тварь из самого густого мрака.
– Я ищу Непрощённого, который принёс огонь, - отвечала Аша.
И тварь ревела:
– Это отчаянное путешествие. Ты не дойдёшь до конца.
– Тогда почему он преследует меня? Зачем он мне является?!
– кричала Аша.
– Осторожно, - отвечали ей, - ты привлекаешь всегда голодных.
И тогда тварь выскочила. Рваные ошмётки свисали с неё до самой земли. Хребет прорывал тонкий слой шкуры, и сверкали глаза, синим, зелёным.