И быть роду Рюриковичей
Шрифт:
Старейшины тут же ответили:
— Вы наши князья, у вас дружина, и пусть Олег возвращается в Новгород и владеет тем, что ему Рюрик указал!
— И то так! — заорали бояре. — А коли не пожелает, перекроем путь и дадим бой новгородцам! Аль у нас силы не достаточно? Весь Киев и всех полян поднимем!
— Так что, ополчать дружину, бояре и воеводы? — спросил Аскольд.
Но тут нежданно Гард подал голос. Молчал-молчал и заговорил. В палате стихли, ждали, что скажет ярл: чать, он викинг и повадки князя новгородского ему известны.
— Прежде чем Олегу
Дир повернулся к викингам:
— А что скажете вы, знавшие конунга Олега?
— В словах Гарда правда!
— Мы с ярлом согласны.
И снова заговорил Гард:
— Олег не конунг, с Олегом нет викингов, с ним русы. Он их князь. Мы готовы воевать за вас, Аскольд и Дир, но мы должны спросить у Олега, куда он направляется. Если к ромеям, то к чему воевать с ним?
— Он Тура убил и Смоленск пожёг! — закричали бояре.
Тут возмутились варяги:
— Князь Тур дани не выдал, и Олег город на щит взял!
Все замолчали. Аскольд с Диром переглянулись, и Дир сказал:
— Мы уверены, Олег не с миром идёт, и готовы встретить его как недруга, но мы согласны и с вами: прежде чем дать новгородцам бой, выведать, какие у Олега замыслы и куда он направляется, а посему пошлём к нему Гарда. Пусть ярл с ним встретится и спросит, чего хотят новгородцы, и, коль урядимся с ними подобру, не станем кровь проливать.
Лёгкие однодревки [65] выскочили далеко вперёд всего каравана и, будоража воду, развернулись, подгребли к песчаному берегу. Место красивое: к самой воде подступили сосны, и на поляне в молодой зелени расцвели первые цветы.
Олег с Ратибором, ступив на поляну, осмотрелись.
— Ну что? — спросил воевода. — Продолжим путь?
— Нет, — ответил Олег. — За тем дальним поворотом горы киевские. Здесь .мы и дождёмся Аскольда и Дира. Вели ратникам располагаться.
65
Однодревка — долбушка, дуб, колода; бот, чёлн.
Гридни выбрались на сушу, выволокли на песок однодревки, занялись своими делами: одни разводили костёр, другие разбрелись по лесу, а иные расположились на отдых. Ивашке Олег поручил опекать Игоря.
Сам же князь высматривал киевских послов. Накануне Ивашка пробрался в город и повстречался с Гардом. Ярл рассказал ему, о чём шла речь в княжьих хоромах, и обещал повидаться с Олегом...
Гард приплыл к обеду. Драккар шёл на вёслах, со спущенными парусами. Он приблизился к самому берегу. Варяги с шумом бросили якорь, весело сошли на сушу. Гард с Олегом обнялись скупо, отошли в сторонку. О чём говорили, никто не слышал, но видели, как они достали мечи и подняли левую руку. Ивашка знал: так клянутся варяги.
Потом они пили вино и ели копчёное мясо, после чего Гард с товарищами взошли на драккар, подняли якорь и налегли на вёсла.
В
С утра часть дружинников укрылась в лесу, другие жгли костры на дальнем краю поляны. Ожидали гостей, варили уху, жарили на угольях мясо. Из ладьи на берег перенесли бочонки с вином. Олег подозвал Ивашку:
— Ты гляди, как я знак подам, немедля с десятком гридней ко мне поспешай!
К обеду из Киева на двух ладьях приплыли князья Аскольд и Дир с боярами из старшей дружины. Их встретили Олег с Ратибором, пригласили на угощение. Киевляне сначала вели себя настороженно, а когда уселись и подняли чаши, развеселились. Дир сказал:
— Ярл Гард заверил, что ты, Олег, в Царьград плывёшь. Так ли?
— Да, Дир, я намерился искать удачи в Царьграде и хочу звать вас с собой.
— Нет, — вмешался Аскольд, — мы не пойдём с тобой, но и не будем чинить преград. Киев поможет тебе, даст хлеба и мяса, выделит твоим ратникам вина и мёда. Но мы говорим тебе: твои ладьи не должны приставать к киевским причалам, а гридни и новгородцы появляться в городе.
— Вы, князья киевские, остерегаетесь моих ратников? — удивился Олег. — Чем же они страшат вас?
— Они могут чинить обиды киевлянам, и тогда может пролиться кровь, — сказал Аскольд.
— Вы же по крови викинги, и негоже норманнам проявлять трусость.
Аскольд обиделся:
— Зачем ты, Олег, оскорбляешь нас?
— Но разве новгородцы — разбойники? Вас испугала судьба Смоленска? Но Тур обидел нас!
Олег поднялся. Дир тоже встал.
— Конунг, ряд наш с тобой полюбовный, и, коли тебе не подходят наши условия, мы отплывём в Киев и спросим у народа, что он ответит нам, князьям киевским.
Дир говорил и не замечал, как их окружали дружинники Олега. Ивашка вплотную подошёл к Диру. Аскольд выкрикнул в сердцах:
— Мы, киевские князья, не желаем впускать новгородцев!
Олег прищурился, сказал насмешливо:
— Вы — князья киевские? А по какому праву, Аскольд? Или погибшие от ваших мечей Кий, Щёк и Хорив нарекли вас так? Нет, я — князь новгородский, а вот он, — Олег указал на Игоря, которого вёл к костру воевода Ратибор, — он истинный князь киевский, и быть ему великим князем на Руси, ибо он сын Рюрика.
Аскольд и Дир за мечи ухватились, вскочили бояре киевские, но не успели мечи обнажить, как дружинники князя Олега уже секли их мечами, кололи копьями — никого не пощадили.
Гора смирилась и приняла Олега. Он сказал старейшинам города:
— Быть Киеву матерью городов русских!
А накануне хоронили Аскольда и Дира. Варяги просили Вотана принять викингов Аскольда и Дира в своё царство, а на капище люд киевский зажигал жертвенный огонь и подносил дары Перуну.
— Ты мудр, Перун, — говорил жрец, — ты мечешь громы в неугодных. Ты судил Аскольда и Дира своей правдой. Они княжили коварством, от коварства и смерть приняли...