i c2ab19a2c5d6e8bb
Шрифт:
Люблю я ночь… Когда встал вопрос о выборе работы, не задумываясь выбрал ту, где есть ночная смена. Ночью стираются все грани. Привычный мир по велению царицы-ночи меняется до неузнаваемости, знакомые предметы прев ращаются в тени, на место звуков приходит звенящая тишина… Смотреть ночью вдаль… Правда же, здорово звучит? Попробуйте, не пожалеете! Если у вас развито воображение, то вдалеке можно увидеть много чего интересного. Очень советую. Иногда я ложусь в промежуток между рельсами и смотрю вверх, на звездное небо. Правда! Нужно просто лечь и расслабиться. И вот уже, смотрите, загораются маленькие
Я медленно двигался по своему участку, прислушиваясь к звукам и отмечая изменения в покрытии полотна и на тюбингах. Неожиданно до моего слуха донесся непонятный звук. Сначала тихий. Потом громче… Еще немного, и я мог бы поспорить на что угодно, что это приближается состав… Откуда он? Как такое может быть?!
Шум усиливался, но и впереди, и сзади была лишь мрачная темнота туннеля. Мгновение – и звук оглушил меня. Он был тут, рядом. Состав несся прямо за с теной туннеля. И я интуитивно бросился вдогонку…
Спотыкаясь о шпалы и падая, не замечая разбитого колена, я бежал вперед, пытаясь догнать ускользающий от меня поезд. Неожиданно ровный рисунок тюбингов прервался темным пятном. Дверной проем, заколоченный сгнившими от времени досками, не показался мне достойным препятствием. Одним ударом я снес доски и не вбежал – влетел в освободившийся проем.
Вдалеке мерцал и стремительно удалялся свет, постепенно стихал и шум. Фонарь-предатель никак не хотел зажигаться. Ударом о стену я привел его в рабочее состояние… Даже этого света было достаточно, чтобы понять, что я стою посреди небольшой комнатки, видимо, служившей когда-то подсобкой местным обходчикам. Четыре стены – и никакого намека на туннель…
За спиной послышался шум. В комнату влетел Сергеич.
– Санек, ты чего шумишь? – переводя дыхание, спросил он.
– Да так… Показалось… – я соверше нно был сбит с толку.
– Состав услышал? – хитро спросил он.
– Вы тоже?!
– Этот непорядок тут недавно появился. Говорят, что тут граница миров проходит. Запасной путь, так сказать…
– Запасной путь?
– Не бери в голову. Я тебя покину, там со стрелкой проблемы. Говорил, пора менять, так никто не слушал!
Шаги старшего смены эхом отдавались в бесконечной пустоте тун-неля.
Запасной путь… Я засунул руки в карманы, прислонился к мокрой стене и сполз на пол. Рука нащупала в кармане сложенный лист бумаги. Посидев неподвижно еще пару минут, я достал его и развернул…
* * *
«Здравствуй, мой самый любимый человечек!
Думаю, что ты все правильно поймешь… Время, отпущенное мне судьбой, истекает. Глупо не осознавать или скрывать это. Ты все давно уже знаешь… А еще… глупо пров ести последние часы, не исполнив своего последнего желания.
Я знаю, что ты бы меня не отпустил, а мне это очень нужно! Понимаешь?! Вижу, что понимаешь…
ЕСЛИ БЫ МНЕ БЫЛО ПРЕДЛОЖЕНО ПРОЖИТЬ ЖИЗНЬ ПО-ИНОМУ – Я БЫ ВСЕ РАВНО ВЫБРАЛА ТОТ ДЕНЬ И ЧАС, КОГДА МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ В ВАГОНЕ МЕТРО!!!
Не говорю тебе “прощай”…
Не в силах обещать иного…
Меня всегда ты вспоминай!
Люблю тебя! Люблю родного!
Я не могу сказать: «Прощай»,
Я ЭТО СЛОВО НЕНАВИЖУ!!!
Скажу тебе я: «Не скучай!
;Даст Бог – когда-нибудь увижу!
Твоя Лена».
Я сложил листок и убрал обратно в карман. Фонарем посветил на часы. Пора….
Резко поднявшись, я быстрым шагом направился к намеченной цели. Сегодня на выходе дежурила смена Мандрика. Мы с ним уже заранее обо всем договорились.
– Стой! Кто тут?! – послышалось впереди.
– Свои!
– Саш, ты, что ль?
– Он самый…
Мандрик вышел из темноты и пожал мне руку. Видно было, что он волнуется.
– Все же решился? А я надеялся, что передумаешь…
– Нет, Миш. Не могу я так больше… Вот, как договаривались, – я протянул ему сверток.
– Не надо…
– А мне оно надо? – улыбнулся я. – Бери! Детям что-нибудь купишь у барахольщиков.
– Спасибо тебе! – Миша неожиданно обнял меня.
– Не люблю долгие проводы! Пошел я, – и, не дожидаясь ответа, я схватился за поручни лестницы, ведущей на поверхность.
* * *
Одинокий человек вышел из вестибюля метро на проспект. Представший перед его взором Невский, казалось, навсегда застыл в предсмертных муках. Ржавые остовы автомобилей доживали свои дни на потрескавшемся полотне дороги. Порывы то и дело налетавшего ветра играли останками цивилизации, заставляя в страхе оборачиваться на каждый звук. Постояв некоторое время, человек быстрым шагом направился в глубь проспекта. Ни слишком высокий фон, ни таящие опасность подворотни не могли заставить его изменить свой маршрут. Даже голодные, озверевшие собаки лишь провожали его понимающими взглядами, рыча больше для себя, чем для него. Человек явно спешил. «Успеть! Успеть! Успеть!» – стучало у него в голове.