И четверо ангелов за спиной
Шрифт:
По городу шастает в поисках приключений?
Почему-то на губах растягивается улыбка. Вот таким, беззащитным, я его ещё не видела.
Да, чего греха таить, я ещё ни одного своего наставника не видела спящим! А тут… Исайя!.. На моём диване!.. Так, кажется, я повторяюсь…
И что же мне с ним делать? Оставить отдыхать? Или разбудить и накормить? Судя по всему, он следует за мной всюду — куда бы я ни пошла. И если уж он смог заснуть здесь, значит, он действительно
Боже, как представлю, что было бы, не выйди я из квартиры и реши провести всё время внутри… Он бы сидел там, прислонясь спиной к стене, на холодном полу…
Подхожу к нему. Присаживаюсь на корточки. Длинная черная челка прикрывает лицо, скрывая от меня его глаза и спускаясь почти до губ. Разглядываю черты его лица… Удивительно… мне кажется, я уже изучила своих наставников вдоль и поперёк, но к Исайе это никогда не относилось: я видела его слишком редко. А теперь он здесь. Рядом со мной. Спит на моём диване.
Боже, я действительно повторяюсь…
Поднимаюсь на ноги, делая от него шаг назад… но затем всё же разворачиваюсь и опять приседаю. Приподнимаю локон волос, разглядывая его ресницы, разрез глаз, маленькую родинку на переносице рядом с бровью…
Красивый. Почему я раньше этого не замечала?
Звонок телефона, раздавшийся в следующую секунду, прозвучал в моей квартире сродни ирландской волынке. Я уже и забыла, когда в последний раз им пользовалась! Хорошо, хоть деньги за него платила исправно… Вот только сейчас он затрезвонил не вовремя!
Быстро подхожу к аппарату и осторожно снимаю трубку.
— Алло? — шепчу.
— Анна Андреевна? — незнакомый мужской голос.
— Да… — нахмурившись, уточняю также негромко.
Потому что голос действительно незнакомый.
— Вам неудобно говорить? — уточняет голос.
— Представьтесь, пожалуйста, — прошу вежливо.
— Ваш друг. Поверьте мне. И, раз уж вы впервые ответили по телефону, могу предположить, что вы, наконец, вернулись домой. Надолго ли?
— Что вам нужно? — холодно спрашиваю.
— Я всего лишь хочу с вами встретиться и рассказать кое-что о вашем знакомом. О Давиде. Эта информация очень заинтересует вас, — отвечает голос.
— Мне не интересно, — отрезаю, желая повесить трубку.
— Тогда, может, вас заинтересует, что о нём думал ваш дедушка?..
Останавливаю руку, опускавшую трубку. Вновь подношу её к уху.
— Уверен, заинтересует. Зря вы так безоговорочно доверились этому человеку, Анна Андреевна… — протягивает голос, — очень опрометчиво с вашей стороны…
— Зачем вы говорите мне это? Вы всерьёз думаете, что я — такая наивная? — сведя брови к переносице, спрашиваю.
— Вы всё ещё слушаете меня, значит, в ваших мыслях появлялась тень сомнения о личности вашего…
— Я попрошу вас больше не звонить мне, — холодно произношу в трубку.
— Вы так боитесь заглянуть правде в… — трубка опускается вниз, ведомая чужой рукой.
Разворачиваюсь к Исайе, завершившему этот разговор.
— Тот человек… — пытаюсь объяснить.
— Не надо. Не отвечай на такие звонки.
Два предложения — а мне стало неловко за то, что я не бросила трубку с самого начала.
— Ты проснулся… хочешь есть? У меня всё готово… — предлагаю, неожиданно остро ощущая отсутствие нормального расстояния между нами.
— Да. Я поем, — произносит Исайя и идёт на кухню.
Как у него, однако, всё просто…
Иду за ним вслед.
Разложив еду по тарелкам, приступаю к трапезе, внимательно следя за выражением его лица. Однако, быстро терплю фиаско в своём поиске: понять — понравилась ли Исайе моя стряпня, абсолютно невозможно. Парень невозмутим. Впрочем — как и всегда.
— Хоть съедобно? — уточняю у него, не выдержав этого тотального молчания.
Исайя поднимает на меня взгляд и с таким же отсутствующим выражением на лице произносит одно слово:
— Вкусно.
Незаметно выдыхаю. Впрочем, не спешу расслабляться. Он вполне мог обмануть меня.
Присматриваюсь к молодому человеку ещё пристальней, но затем останавливаю сама себя. В конце концов, это выглядит странно.
— Ты следишь за мной двадцать четыре часа в сутки? — спрашиваю, чтобы развеять неловкое молчание.
Хотя, кажется, Исайе вовсе не было неловко.
Но, опять же, я могу ошибаться: по лицу не разберёшь.
— Я слежу столько, сколько требуется, — звучит ровный ответ.
Начинаю привыкать к его голосу. Но всё ещё удивляюсь, что вообще его слышу.
— Давид сказал с тобой не сближаться, — произношу, глядя на него.
— Слушай Давида.
Откладываю вилку. Как это понимать?
— Почему тебя считают психопатом? — спрашиваю в лоб.
— Как ты ведёшь себя, когда злишься? — вопросом на вопрос отвечает Исайя, оторвавшись от тарелки с рагу.
— Не знаю. Я это не контролирую, — нахмурившись, отвечаю, — но я не совершаю ничего предосудительного, — пытаюсь пояснить.
— Вот и я так считаю, — отвечает Исайя без эмоций, а потом поднимает взгляд на меня, — что не совершаю ничего предосудительного.
Молча смотрю на него в ответ. Напряженно жду продолжения.
— Но кто-то считает иначе? — наконец, не выдерживаю и уточняю.
Исайя ничего не отвечает, продолжая методично поглощать рагу.
— Где ты познакомился с дедушкой? — спрашиваю через несколько минут, когда его тарелка опустела.