И дай умереть другим

Незнанский Фридрих Евсеевич

– Объясняю. Самое смешное, – откликнулся Турецкий, – что твой разлюбезный Рыбак здорово лажанулся в самом начале своей акции возмездия. И это решило все. Помнишь гулянку в «Праге»? И историю, как я принял его за парковщика? Естественно, ясно было, что он там околачивался не случайно. Но как ты думаешь, что он делал? Он написал коротенькое письмо с абстрактной угрозой, что, дескать, знает, кто виноват, и передал его через официанта… Яриловцу! Которого подозревал в своих злоключениях с самого начала.

– Гм… Но если вице-премьер – честный фраер, то почему он тебе об этом письмишке не сообщил? Ты же с ним практически закорешился.

– Черта с два! Но дело

не в этом. Яриловец это письмишко не получил. Так что он ни сном ни духом. Если помнишь, хотя как ты можешь это помнить, перед тем как развернуться во всю ивановскую, заскучавшая публика передвинула столы. Так что письмо, которое принесли для Яриловца, попало к… Решетову! Именно – к верному адресату. Только Антон-то этого не знал! И чуть жизнью за это не поплатился.

– Решетов, наверное, здорово перетрухал, раз устроил за Рыбаком такую охоту! – вставил Сикорский.

– На даче этого мерзавца обнаружили тайник, – сообщил Грязнов, ворочая над углями шампуры со шкварчащим мясом. – Золото, немного валюты, на черный день, очевидно. Но основную часть денег он вложил в акции – в основном немецких и швейцарских предприятий. Самое интересное, что Рыбак, все то время отсиживавшийся на этой самой даче, тайника не нашел, а там, между прочим, кроме золота был еще пакетик с любопытными предметами: расческа, перочинный нож, брелок от ключей – и все с отпечатками пальцев Рыбака. Так что Решетов мог замочить еще, по крайней мере, троих, оставляя весомые улики против Рыбака. Кроме того, после взрыва, который учинил выстрелом из базуки этот его референт, пришлось разбирать огромный книжный завал. Библиотека в пять тысяч томов, из них больше половины – на шахматную тему, представляете?! Решетов, оказывается, был очень сильным игроком. И я даже знаю кое-кого, кто был его партнером, – не удержался-таки Грязнов от намека. И только сейчас сообразил, с кем мог играть в шахматы министр МВД в своем лимузине в тот самый момент, когда его долбанула грязновская «Нива».

Судя по туманным высказываниям замминистра, его бывший теперь уже начальник вполне был в состоянии проиграть Решетову в азартную игру под названием «шахматы» такую фишку, «как прослушивание Грязнова и Ко».

Кошмар. А вы говорите, коррупция в верхних эшелонах власти. Да это – тьфу… То есть не исключено, что Решетов почти с самого начала охоты на Рыбака держал руку на пульсе! И чем дальше уходил Рыбак от Грязнова, тем меньше о нем знал и Решетов. Да…

Турецкий молчал, надо полагать, читая грязновские мысли, и мотал на ус, по-прежнему пялясь в облако-Яриловец. А Артур побрызгивал уже доходящие шашлычки белой «Монастырской избой».

– И еще одну замечательную вещь нашли на даче Решетова, – продолжал Грязнов. – Баллон для сжиженного газа, только не металлический, а полиэтиленовый, мать его дери! Понятно теперь, как пожар в квартире Рыбака случился?

– Нет, – одновременно ответили следователи, чтобы не слишком напрягаться.

– Ну вы и тугодумы. Кто-то нанятый Решетовым, допустим его референт-телохранитель, а возможно, и он сам – отвинчивает краник, приделывает к этому баллону адскую машинку – взрыватель, заводит таймер минут на пять – десять, чтобы газ сквозняком по квартире разнесло, и забрасывает Рыбаку в окно, благо тот на втором этаже жил. Ш-ш-ш, бах! И, в общем, все умерли, – повторил свой избитый тезис Грязнов.

По этому поводу все трое выпили, не чокаясь.

– Ну а фонд, организовавший страховку для Марины, – это дело рук Решетова. Спланированная была акция, уже проверено.

– Есть, кстати, мнение, что после гибели Марины,

когда Рыбак вдруг остался в живых, Решетов побывал у него в конторе и выгреб все мелочи личного характера, которые смог найти. Возможно, он уже тогда собирался их каким-то образом использовать, но наши не в меру ретивые прокуроры, не в обиду некоторым будет сказано, и без всяких дополнительных улик умудрились доказать вину Рыбака.

– Что же он на место гибели Катаняна ничего не подбросил? – спросил Артур.

– Во-первых, не забывай, что Катанян, по его замыслу, умер от несчастного случая, – откликнулся Турецкий, – и лишние предметы на месте происшествия, а особенно с отпечатками пребывающего во всероссийском розыске Рыбака, только все бы испортили…

– А во-вторых?

– Во-вторых, про мясо не забывай, остывает, или ты еще и вегетарианец?

– Решетов у нас прямо технический гений, – с сомнением заявил Сикорский, следуя совету старшего товарища и откусывая сочный кусок. – Чавк-чавк… И полиэтиленовый баллон с газом, и электрошок с доппитанием…

– Сдается мне, обе идеи не его, – ответил Грязнов. – Сильно это все попахивает улыбабовскими извращениями. Может, Решетов совета спросил у знающего человека… Наверняка они пересекались: Улыбабов ведь около футбола, около Рыбака в частности, терся. И где, спрашивается, наш покойничек с Дыроколом познакомился? На президиуме ФИФА, что ли?

– А зачем Решетову было убивать Марину, ведь в момент ее гибели сделка еще не состоялась? – не отставал Артур. Малая доза спиртного пробудила в нем жгучее любопытство и одновременно притупила всякие способности к самостоятельному анализу.

– Но зато шли активные переговоры, а Штайн, кроме того что был ужасный бабник, он еще совершенно не мог держать язык за зубами. – Турецкий перешел к следующему шампуру. – Только если остальные его пассии в спортивных и околоспортивных аферах ничего не смыслили, то Марина была очень даже в струе. И, кроме того, кто сказал, что, прознав о чем-то, она не расскажет мужу, то бишь Рыбаку, то бишь главному конкуренту Решетова в борьбе за такое денежное кресло? Нет, от Марины он избавился очень даже вовремя. Только для полной безопасности ему следовало еще устроить для Штайна какой-нибудь несчастный случай, который бы обязательно закончился кастрацией. Потому что Штайн продолжал спать со всеми подряд, продолжал болтать и, наконец, нарвался на фрау Гримм, которая тоже оказалась не дурой набитой.

Короче, сделка все-таки состоялась. Штайн должен был получить от Решетова свою долю посредника. Причем Штайн хотел наличные в валюте в Москве, потому что собирался финансировать фонд «Содействие». Кстати, ты прояснил, что это за фонд такой?

– Официально они нанимали сезонных рабочих для работы за границей, – ответил Артур.

– Так это практически благотворительность с их стороны, – хмыкнул Грязнов.

– Ага. Нормальная работа: русских путан в рабство не продавали. В этой официальной части тоже были всякие махинации типа – платили вдвое меньше, чем установлено их законодательством, селили в казармах по три квадрата на человека, но наши в основном не жаловались. Приехали, немного подзаработали и уехали. Но главная статья дохода – это немецкое гражданство, которое за определенную сумму можно было получить очень быстро, не будучи малолетним узником концлагеря, не имея родственников в Германии и прочих льгот. Предприятие собирались расширять, но это почему-то встретило некоторое противодействие со стороны московских чиновников. Возможно, часть наличности Штайн собирался использовать в качестве взяток.