И дочка в подарок
Шрифт:
– Хорошо, - все же согласилась она со мной.
– И я могу прозакладывать голову, что права! Малиновский не имеет к Машеньке никакого отношения!
Заверив Элю, что я полностью разделяю ее сомнения, я отключил телефон и некоторое время походил по тротуару туда-обратно.
Наверно, тетя была права. Мне нужно было перепроверить информацию, прозвучавшую из уст - точнее, конверта - Малиновского. А значит, операция «своруй днк дочери Цветковой» все еще
С этими мыслями я вернулся сначала в офис, а потом - в свой кабинет.
Такого подарка от Цветковой, признаться честно, я не ожидал. Чтобы прям вот так… попой кверху, да еще и выставленной в мою сторону… Сюрприз удался на все сто, что и говорить. И вообще, что Алина делала под моим столом? Примерялась к позе Арбузовой, которой секретарша не раз грозилась встречать меня с утра?
Ничего не говоря, я скользнул бесшумной тенью к рабочему столу прямо к пятой точке Цветочка. Опустился позади на колени и, крепко ухватив Алину за бедра, хрипло спросил:
– Для меня стараешься, или кого другого ждешь?
Цветкова дернулась, попыталась вылезти наружу, но сделала только хуже - задницей в меня вперилась, однако свободы не обрела.
Зато во мне вскипела страсть, помноженная на злость. И злился я на всех кругом - на Малиновского в первую очередь. На Цветочка - после. И заодно - на окружающий мир.
– Константин Павлович! Отпустите!
– приглушенно пискнула Алина и предприняла еще одну попытку высвободиться.
На этот раз я услышал характерный стук ее головы о столешницу.
– Даже не подумаю, - заявил в ответ, и моя рука опустилась сначала на бедро несносной, а потом - поползла наверх, попутно захватывая край юбки.
– Константин… Павлович, что вы делаете?!
– сначала замешкалась, а потом возмутилась Алина.
Ну, или, по крайней мере, попробовала это сделать.
– Пока ничего, - хмыкнул я.
– Однако, раз ты застыла в позе «возьми меня сзади» прямо посреди моего кабинета, считаю, что имею право этим воспользоваться.
Конечно, я блефовал. Но Цветкова, которая вновь попыталась вылезти то в одном направлении, то в другом, этого знать, разумеется, не могла.
– Никакого права вы ни на что не имеете!
– донесся до меня ее возмущенно-приглушенный голос.
– Что-что?
– нарочито притворно переспросил я.
– Имею полное право на все? Именно об этом я тебе и говорил, Цветочек!
– заявил я, и когда несносная все же вынырнула из-под стола, предварительно оттолкнув меня своей аппетитной пятой точкой, быстро поднялся на ноги.
Алина же быстро развернулась ко мне и даже руку перед собой выставила в защитном жесте. Впрочем,
– И что ты там выискивала?
– поинтересовался я и, заглянув под стол, обнаружил под ним… пластиковый стаканчик.
Тот, из которого я пил не так давно, когда Арбузова принесла мне немного воды для таблетки от головной боли в одноразовой посуде.
– Зачем тебе это?
– спросил мрачно, продемонстрировав свою находку, выуженную пред очи Цветковой.
Алина замялась, а у меня вдруг в голове замелькали предположения того, для чего ей мог понадобиться стаканчик. И прежде, чем она бы ответила, я выдал тираду:
– Хотела провести экспертизу днк, потому что не знаешь, кто отец Машеньки, а у тебя теперь аж целых два кандидата?
Эти слова произнес горько, и даже привкус почувствовал на кончике языка - обжигающий, противный.
– Зря стараешься, Цветочек. За тебя это уже сделал тот, с кем ты переспала сразу после меня. Или до? Впрочем, это неважно. Отец Маши известен.
Я кивнул на конверт, лежащий на моем столе и припечатал:
– Это Малиновский. Что ты на это скажешь, Алина?
Я потянулась вмиг задрожавшими пальцами к конверту, не обращая внимания на вопрос Лаврова, повисший в воздухе, показавшемся вдруг тягучим, как смола.
Малиновский сделал тест… Зачем? Ответ вырисовывался только один: на самом деле он сомневался в своем отцовстве, о котором так громко заявлял. Следовательно…
Меня кинуло в холодный пот. Неужели он знал?..
А может, наоборот, нет. И именно это незнание о том, был ли у меня кто-то еще, и побудило его сделать тест?
Я одним коротким рывком схватила конверт и быстро развернула бумагу. Пробежавшись по ней взглядом, отыскала самую главную строчку:
«Вероятность отцовства 99%...»
Перед глазами все поплыло, в груди перестало хватать воздуха. Неприятная правда, от которой годами отмахивалась, все же догнала меня и хорошенько приложила прямо в лоб.
– Ну так что?
– снова потребовал ответа босс.
Чего он хотел? Ну чего?
– Что?
– эхом переспросила я.
– Что ты на это можешь мне сказать?
Последнее, чего мне хотелось сейчас - это повернуться к нему и увидеть на его лице то разочарование, которое четко сквозило в глубоком голосе, что так часто слышала ночами во сне. Но я все же нашла в себе силы поднять на него глаза и сказать:
– А я должна что-то говорить? Вы ведь уже сами сделали все возможные выводы о моем уровне социальной ответственности, Константин Павлович.