И дух наш молод
Шрифт:
"Я просидел там до двух часов ночи{169}, - заканчивает Прайс. - К этому времени большинством голосов было одобрено предложение принять германские условия... Я начал понимать то, что полностью осознал позднее: какой это великий человек. Его совет оказался совершенно правильным. Девять месяцев спустя германский милитаризм был ниспровергнут. С тех пор я часто задумывался над тем, что произошло бы, если бы события, очевидцем которых я стал в Таврическом дворце в ту великую ночь, приняли бы иной оборот, по какому пути пошла бы русская революция. Не могу не прийти к выводу, что это был один
Таким было прозрение англичанина Прайса. В отличие от Джона Рида, он, оказавшись "в самом центре бури", многое не понял, вначале встретил Октябрь почти враждебно, по его признанию, возмущался поведением Ленина, выступающего против создания коалиционного правительства с участием соглашателей. Уже две недели спустя (24 ноября 1917 года) Прайс вынужден был отметить, что "тактика Ленина взяла верх, победа осталась за Лениным".
За этим шагом последовали другие. Октябрьская революция вербовала своих сторонников не только среди тех, кто в силу своего положения в обществе (вспомним бывшего австрийского батрака красногвардейца Иоганна Шмидта) был ее единственным союзником, но и среди всех людей честной мысли и чистой совести.
И тут надо бы сказать о Жаке Садуле, который пошел значительно дальше Прайса. Офицер французской военной миссии в охваченном революцией Петрограде, он первое время добросовестно, исправно фиксировал ход всех событий в своих докладах на имя чрезвычайного уполномоченного французского правительства. Грубое вмешательство во внутренние дела России, тайные и явные связи сотрудников миссии с заклятыми врагами революции открыли впечатлительному французу глаза на многое: окончательно убедившись в том, что буржуазия Франции заодно с мировой буржуазией пытается задушить молодое Советское государство, он стал все чаще бывать в Смольном, много раз встречался с Лениным.
Садуль делает свой выбор. Осенью 1918 года, в разгар навязанной нам гражданской войны, когда мы оказались в железном кольце блокады, интервенции, Садуль писал: "Вооруженное вмешательство союзных бандитов и их вассалов в дела рабоче-крестьянской России ни в коей мере не может быть признано войной французского народа с русским. Это война буржуазии против пролетариата, эксплуататоров против эксплуатируемых, В этой классовой борьбе место всякого искреннего социалиста и, следовательно, мое место - в рядах пролетарской армии, против армии буржуазии. Я вступаю в Красную Армию"{170}.
...Мысленно снова переношусь в бодрствующий, спорящий, ожидающий зал Таврического дворца. 24 февраля. 4-й час утра.
На трибуне - Владимир Ильич. Члены ВЦИК, приглашенные на заседание ВЦИК, с напряженным вниманием слушают доклад председателя Совнаркома.
– Товарищи, условия, которые предложили нам представители германского империализма, неслыханно тяжелы, безмерно угнетательские, условия хищнические. Германские империалисты, пользуясь слабостью России, наступают нам коленом на грудь. И при таком положении мне приходится, чтобы не скрывать от вас горькой правды, которая является моим глубоким убеждением, сказать вам, что иного выхода, как подписать
В этих словах было столько убежденной веры, что в зале наступила звенящая тишина, все превратилось в слух.
Ленин говорил о том, что наша армия истерзана, измучена войной, как никакая другая. Именно этим вызвана стихийная демобилизация армии, а не тем, будто большевики разлагали и разлагают войска.
Большевики всегда звали солдат не к бунту, а к организованным политическим действиям. Тут Владимир Ильич сослался на известную (лето 1917 года) прокламацию Крыленко - "одного из самых горячих и близких к армии представителей большевиков"{172}.
Теперь мы не можем ответить войной, потому что нет сил, потому что и воевать можно только вместе с народом. Нужна передышка, нужен отдых для подъема масс. Придет время, и народ увидит в себе силу и возможность дать отпор "зверским хищникам".
Ленин призвал не поддаваться провокациям, которые исходят из буржуазных газет, противников Советской власти. Буржуазия кричит "похабный мир", "позор", а на самом деле с восторгом встречает немецких завоевателей как своих спасителей от большевизма, Советской власти.
Говоря об отчаянно трудном положении, в котором находится молодая Советская республика, о том, что международный пролетариат не может сейчас прийти к нам на помощь, Владимир Ильич в заключение своей речи выразил твердую уверенность, что помощь эта придет.
– Мы, - сказал Ильич, - нуждаемся в мире, чтобы построить социализм. Наша страна - самая большая; когда проведем индустриализацию и создадим основы рационального земледелия, она станет также и самой богатой.
Придет день, когда Россия обеспечит благосостояние миллиарда людей свободных, счастливых, навеки избавленных от войны. Но сколько еще придется пережить до этого, какие только препятствия не придется преодолеть.
Так закончил Владимир Ильич свой доклад, удивительнейший сплав трезвого расчета и революционной мечты - страстной, вдохновенной, окрыляющей.
В 5 часов утра 24 февраля состоялось голосование. 116 голосами против 85 при 26 воздержавшихся заседание утвердило предложенную большевиками резолюцию. Ленинская позиция, его твердый курс на мирную передышку восторжествовали.
3 марта 1918 года в Брест-Литовске был подписан мир. Советская Россия вышла из империалистической войны, получила передышку, которую всемерно использовала для организации Красной Армии и развертывания социалистического строительства на основе ленинского плана.
На X съезде
"...Самая целебная, самая лучшая повязка на мои раны..." С гостевым билетом. Трудный разговор в Калманке. Новый курс. "Нас бросала молодость на кронштадтский лед. В вале революционного трибунала. Держать порох сухим. Еще один комментарий к фотографии. Мой друг Хмельницкий. В памяти сердца.
...На ступеньках и прямо на земле, кто стоя, кто сидя, в шинелях, полушубках, пальто, в буденовках и сибирских папахах, расположилась группа людей. Кто стоит, кто устроился полулежа, будто отдыхает после боя. В самом центре - Ильич в зимнем пальто с шалевым каракулевым воротником, шапке-ушанке...