i f36931a51be2993b

Admin

– Разве мы воюем с Аравинтом?

Хорошо, что герцогиня Катрин велела Мари накрасить Ирии ресницы. Так ими удобнее хлопать.

И жаль, что не накрасила ярче. А еще досаднее, что Ирия - не Полина...

– Да, у них там прячется беглый мятежник Грегори Ильдани! И теперь мы требуем, чтобы его выдали!

"Мы"! Несомненно, лейтенант Люсьен Гамэль требует в первую очередь. А как же без него? Без будущего барона, так желающего стать будущим герцогом?

– Но разве Аравинт - не в союзе с Квириной?

Может,

надо было сказать по-другому? "Союз" - слишком умное слово для неумной женщины. Да нет, Люсьен Гамэль - еще глупее, чем Ирия прикидывается.

– Маршал Всеслав Словеонский разгромил Квирину. И потребовал расторгнуть союз. Теперь мы объявим Аравинту войну и завоюем его!

Про поражение Квирины Ирия уже знала, про Аравинт - нет. Графине-северянке известно о нем совсем немного. Но карту-то она видела. Какой Аравинт - и какой Эвитан! Съест и не подавится.

За Грегори Ильдани сражались Анри и отец... А в Аравинте наверняка нашли приют выжившие. Кто-то же успел - пока не перекрыли южную границу.

А теперь сборище мрази под названием Регентский Совет использует принца как повод для завоевания чужого государства. Чтобы превратить в очередную провинцию - как когда-то Лиар! Лингард.

И у них получится... если сына Арно Ильдани не выдадут в Эвитан. На расправу Регентам.

– Эрик возьмет в Аравинт Резервную Армию, и мы покроем себя славой!..

И как этому прихлебателю Регентской шайки - даже ему!
– не стыдно рассуждать о выдаче принца Ильдани в доме Ральфа Тенмара?! Человека, чьи двое сыновей погибли, защищая Грегори и его отца, а третий - в вечном изгнании!

Девушка "нечаянно" наступила узким каблуком на мягкий сафьяновый сапог белобрысого недобарона. Покрепче.

Недобарон чуть не заорал от боли на весь зал. А в голубовато-водянистых глазах плеснулось столько злости!

Отведет ее сейчас на место - в нарушение приличий? Или дотанцует, страдая и кривясь, но больше не пытаясь дать волю рукам?

Второе. Тоже неплохо.

Все интересные новости Ирия уже узнала. Так что молчаливый кавалер ее устроит. Более чем.

2

Вдохновенно круживший юную даму красивый молодой человек оказался тем самым кузеном Констансом. Поэтом, арфистом, лютнистом, неплохим танцором. И, как подозревала Ирия - столичным дамским угодником.

Конечно же, сын среднего бастарда. Ни малейших надежд на герцогский титул не питает. Выгодная женитьба - "скучно и пошло". Войны - "кровь и много грязи".

– Так что ничего блестящего мне не светит! Не увлекайтесь мной, милая баронесса!
– шептал на ухо Ирии красивый пылкий юноша. Наверняка уверенный, что после такого-то признания "милая баронесса" уж точно увлечется им - таким необычным и загадочным.

Увлекаться она не собиралась. Но танцевать с Констансом - намного приятнее, чем с Люсьеном. Забавнее - это уж точно.

А самое забавное,

что теперь кто-нибудь из юных дев завидует уже ей. И вовсе не из-за колье.

– Чем дольше я живу на этом грустном свете, - загадочно вздохнул двадцатидвухлетний красавец. Без сомнения, повидавший на "этом свете" абсолютно всё.
– Тем больше понимаю - я вообще не достоин ничьей любви! Я не создан для этого насквозь фальшивого мира. Вряд ли я способен сделать счастливой хоть одну женщину!

Интересно, насколько вытянется это симпатичное лицо, если кто-то вдруг возьмет да и согласится с сим утверждением? Констанс же наверняка рассчитывает, что большинство дам обязательно воспылает желанием осчастливить его самого. Сразу и немедленно.

И всё же такие, как он, - намного предпочтительней напыщенных болванов люсьенов гамэлей. Или скотов, наподобие Роджера Николса.

Если бы прошлой осенью к Ирии посватался не Стивен Алакл с жирными телесами и рыганьем, а Констанс Лерон со стихами и загадочной улыбкой? Приняла бы она его предложение? Столь милого, обаятельного и неглупого юноши?

Скорее всего - да.

Он увез бы Ирию из Лиара - подальше от Полины. Провинциальная жена сопровождала бы красивого поэта в свете - в сезон балов. И жила в поместье его отца всё остальное время. Воспитывала бы детей.

Констанс легко и весело изменял бы ей со всеми более-менее красивыми дамами. Готовыми понять его и полюбить.

Он читал бы стихи об их красоте. И о собственном одиночестве - в этом насквозь фальшивом мире. А они искренне жалели бы его. Такого тонкого, чувствительного и талантливого. Навеки прикованного к скучной, унылой женщине, даже не сумевшей развеять его грусть...

Была бы Ирия счастлива? Ничуть. Несчастна и одинока? Не более чем здесь - в обществе желчного старика и с угрозой казни за плечами. И уж всяко меньше, чем в Лиаре в последние два года. Или в монастыре.

Вот только она - уже не Ирия Таррент. И не баронесса Вегрэ, за которую ее принимают. Она-то как раз и есть та самая невидимка "в этом насквозь фальшивом мире". Авантюристка под чужим именем, фантом и призрак утонувшей графини. А привидениям - не по пути с реальными людьми. Даже с теми, кто "не создан для этого мира".

Кузен Констанс еще три танца мило развлекал Ирию новыми стихами. Совсем, кстати, неплохими. Пообещал венок сонетов в честь ее прекрасных изумрудных очей. И вернулся к первоначальной даме.

А уже ее глаза - очень даже красивые, отметила без малейшей ревности Ирия - загорелись таким наивным полудетским восторгом, что не устоял бы никто. Даже кузен Констанс. Примерно на полчаса...

Можешь полюбоваться, Ирия. Влюбленные девы рядом с не влюбленными кавалерами выглядят именно так. Как не сводящая с Констанса восторженных глаз дочка младшего бастарда. И ты рядом с Всеславом была бы такой же дурой. Только еще и некрасивой.