i f36931a51be2993b
Шрифт:
– И сколько держать связанной? Я ведь жена буду - не рабыня квиринская. Едва развяжет - сразу и умрет.
– А мне-то что? Убивай. Окажешься в Ауэнте. Или в монастыре - вместо Эйды.
– А я не только тебе - я Алаклу скажу. Ему-то не всё равно - он ведь жить хочет. И представляешь - он же мне, наверное, поверит...
– Ты за это ответишь!
– мачеха вылетела пулей.
Судя по шуму - едва не сбила с ног кого-то из задверных шпионов. Но остановиться и пролить жалостливую слезу - не соизволила. Помчалась куда-то
Ирия громко, язвительно и свободно рассмеялась вслед.
– Осада. Триумф. Смерть, - пробуя слова на вкус, с торжеством произнесла она.
Ошибается Ирия или нет? Время покажет. Но кто боится поражения - уже наполовину проиграл.
А значит - нечего бояться.
3
В эту ночь Леон никак не мог уснуть. Ворочался с боку на бок. Успел в подробностях обдумать долгожданную поездку в Лютену. А заодно - будущую службу в гвардии. И пирушки со столичными приятелями. Ими он обзаведется немедленно по зачислении в полк.
Под свист ветра в ставнях юноша добрался в мечтах до чина полковника. И спать расхотелось окончательно.
А отдохнуть - надо. Если он, конечно, не хочет завтра раззеваться. Прямо на глазах у Полины. И как раз теперь - когда она увидела в нем защитника!
В качестве последнего средства Леон вспомнил недавно прочитанную балладу. На редкость занудную. О некой скучной деве - столь набожной, что сбежала из отцовского дома в монастырь.
Увы. Творение свихнувшегося на религии трагика может вогнать в раздражение, но отнюдь не в сон.
Да еще ветер вновь заколотил в ставни. Взвыл дурным волком. И дела ему нет, что нормальные люди должны по ночам отдыхать!
Смирившись, что всё равно не уснет, Леон открыл глаза. И задумался о единственной настоящей причине бессонницы. Мучающей уже не первый месяц...
Проклятье! Юноша саданул кулаком по безвинной постели. Полина полюбит его - в этом он уверен!
Возможно - уже любит. Просто не отдает себе отчета...
Конечно, раньше ей искренне нравился отец. Возможно, она даже считала, что влюблена в него.
Но Эдвард Таррент разочаровал и любимую женщину, и собственных детей!
В детстве Леон искренне считал отца героем. И только в последние полтора года понял, как ошибался. Ирия ведь тоже поняла. Откроются глаза и у Полины - при всей ее доброте и жалости.
Возможно - уже открылись. Но долг жены вынуждает ее...
Только Леон так больше не может! Лорд Таррент месяцами и не заглядывает к жене. Он практически поселился в Закатной Башне. А Полина - одна, совсем одна!
Ну и к лешему отца - раз ему Башенный Призрак дороже прекраснейшей из женщин!
Юноша решительно отбросил скомканное одеяло. И, ежась от холода в уже выстывшей комнате, начал одеваться. Будь что будет - Леон должен увидеть Полину. Сейчас
Он придет и скажет Ей всё. О своей любви, что не угаснет никогда! О жизни, что готов отдать за возлюбленную - в любой миг! Что Леон Таррент всегда будет рядом. И ничего не попросит взамен - если такова Ее воля!
Он должен сказать Ей всё это - немедленно. Иначе просто сойдет с ума!
На миг Леон остановился. Замер с камзолом в руке.
Что ему предстоит выговорить?! Как он посмеет?!
А она? Ведь Полина не имеет права ответить взаимностью... Но если не ответит - ему останется лишь погибнуть!
Пока Леон шел к покоям любимой - чуть не умер от ужаса. А уж за вечность, что прошла от трех осторожных ударов в дверь до совсем легкого скрипа повернувшейся дверной ручки...
Полина была одна - как он и мечтал! И Леон едва не ушел, смутившись. Такой он ее еще не видел!
Бледное личико. Нежное облако золотистых волос волнами рассыпается по полуобнаженным плечам... Эту красоту не в силах скрыть белая пена кружев пеньюара. Изящный наряд вообще больше подчеркивает, чем прячет...
Юноша чуть не сгорел со стыда. Полина оделась так для его отца! Она ждала мужа. Потому и застыла на пороге столь растерянно.
Мужа. Того, кто почти забыл о ее существовании!
Нельзя смотреть, но как тут отвести глаза? От дрожащей в Ее руке золотистой свечи. От бликов огня на алебастровом лице. От их отблесков в бездонных голубых глазах. От нагой шеи, полунагих рук и плеч...
И уж совсем запретен вырез пеньюара - лишь слегка приоткрывающий высокую грудь. Скорее намекая, чем обнажая...
– Входи!
– опомнилась мачеха, за руку втягивая дрожащего юношу в комнату. И поспешно прикрывая дверь.
– Что случилось, Леон? Ты сошел с ума?
– зашептала она. В небесных глазах плеснулись тревога и страх.
– Тебя могли увидеть! Тебя видел кто-нибудь?
– Что вы... Нет!
– растерянно забормотал юноша. Пытаясь сбросить наваждение и хоть говорить связно.
Он и так перепугал Полину. Будто мало у нее горя! Зачем он вообще пришел?
– Полина, я надел плащ... Он такой же, как у отца... И волосы у меня того же цвета... Мы с ним очень похожи - ты же знаешь...
– бормотал Леон. В доказательство теребя этот несчастный плащ...
Полина чуть заметно кивнула. Страх по капле исчезает из ее взгляда. Но не тревога в голосе:
– Зачем ты так неосторожен?
Проклиная себя последними словами, юноша вновь забормотал про плащ. Ночью - да еще с другого конца коридора - сына с отцом спутать легко. Так что если кто и видел - ерунда!
Отцу всего тридцать семь. От его ума и воли осталась лишь тень, но внешне он старше не кажется.
И Леон готов поклясться: в промозглом коридоре никого не было! А отца уж точно не понесет среди ночи в комнату сына. Проверять, на месте ли тот.