И грянул бой
Шрифт:
— Я прикажу генералу Бему усилить ваших казаков полком... двумя полками драгун. В случае необходимости они поддержат вашу атаку города или прикроют отход при ее неуспехе.
— С Богом, господин гетман...
Известия о событиях у Лохвицы Шереметев получил уже через сутки после разговора со Скоропадским.
— Пан фельдмаршал, Лохвица наша, — доложил ему прибывший от гетмана гонец. — Противник направился из города на соединение со своими главными силами.
— Каковы потери в полках? Сколько солдат потерял неприятель?
— Во время преследования шведов убито около четырех десятков казаков и примерно сотня ранено. Такие же потери и у противника.
— Потери понесены во время преследования шведов? Выходит, сражения за Лохвицу не
— Шведы покинули город при нашем приближении к нему. Видимо, они были хорошо осведомлены о наших силах и понимали, что им не удержать Лохвицу.
— Благодарю за добрые вести, сотник. Ступай отдыхать с дороги...
Сообщение гонца заставило Шереметева задуматься. Почему генерал Крейц оставил Лохвицу без сопротивления? Лишь потому, что узнал о двойном превосходстве сил Скоропадского? Но наличие укреплений вокруг города и хорошо организованная оборона позволили бы долго и успешно защищаться, тем более что в подобной ситуации один обороняющийся равен трем наступающим. Возможно, причина ухода шведов совсем в другом — Лохвица перестала играть для них прежнюю важную роль, и они покинули ее при возникновении первой серьезной для себя угрозы?
А утратить свое значение Лохвица могла лишь в одном случае — если перестала быть связывающим звеном между армией короля Карла и войсками Лещинского и Крассова. Значит, шведы отказались от мысли собрать свои силы в единый кулак и продолжить марш на Москву? Почему? Не верят, что могут достичь успеха, не получив ожидаемой поддержки казачьими полками Мазепы и столкнувшись с острейшей нехваткой продовольствия и огневых припасов? Убедились, что генерал Крассов не в состоянии в короткий срок собрать необходимый обоз, сгруппировать разбросанные на значительной площади войска и пробиться через занесенные снегом леса и болота к королевской армии?
Скорее всего, свою роль сыграло именно второе обстоятельство. Рано наступившая зима, сильные морозы, снегопады и вьюги внесли поправки и в планы зимней кампании русских. Царь Петр еще 30 октября 1708 года, сразу после измены Мазепы, отправил адмиралу Апраксину письмо, чтобы тот прислал из Ингрии на гетманщину 6 конных и 2 пехотных полка, «понеже те полки гораздо здесь к нынешнему времени нужны». Однако затребованных полков нет до сей поры и неведомо, когда они появятся. Задержка с получением подкреплений из Прибалтики являлась неприятным событием, но отказ короля Карла от идеи соединиться зимой со своими войсками в Польше и Курляндии с лихвой компенсировал ее! [48]
48
Русские полки из Ингрии прибудут на Украину к апрелю 1709 г. Будут включены в состав войск группировки князя Меншикова, примут участие в Полтавском сражении
Царь Петр, опасавшийся движения усилившейся шведской армии через Северскую Украину на Воронеж и отправившийся туда для организации обороны, теперь мог быть спокойным за судьбу заложенных на тамошних верфях многочисленных кораблей. С построенным за зиму флотом царь собирался весной спуститься по Дону в Азовское море и, продемонстрировав Крыму и Турции русскую мощь на море, заставить их воздержаться от оказания военной помощи Швеции. Без полученных от Лещинского и Крассова подкреплений и припасов шведы были вынуждены отказаться от активных боевых действий в ближайшее время, решая важнейшую для себя задачу — сражаясь со своими главными врагами — голодом и морозом, — с наименьшими потерями дождаться весеннего тепла. А это значило, что до весны царь без всякого противодействия со стороны противника мог претворять в жизнь свои связанные с флотом планы.
Фельдмаршал подвинул к себе чистый лист бумаги, опустил перо в чернильницу. Уход шведов из Лохвицы — нет, захват городка его войсками! — являлся настолько важным событием, что государь должен узнать о нем незамедлительно.
Константин
Верно говорится, что чем дальше друг от друга живут люди и чем меньше у них общих дел, тем лучше и доверительней среди них отношения. Сидела Речь Посполитая в своих границах, не начиная обживать и заселять пришлым людом казачьи земли и не суя нос в дела Запорожья, — жили ляхи и казаки добрыми соседями. Занималась Россия своими делами на севере и западе, не протягивая длиннющих рук к запорожским владениям, — было между сечевиками и московитами все любо-дорого, а при царе Иване Грозном запорожцы и стрельцы бок о бок хаживали против крымцев и турок. Однако все менялось, стоило Речи Посполитой или России позариться на земли Запорожья либо попытаться ограничить казачьи вольности — вчерашние друзья и союзники вмиг превращались во врагов.
Так было всегда во взаимоотношениях Сечи с польскими королями, аппетиты которых пресекались казачьей саблей, так обстояло дело с русскими царями, желавшими ставить на одну доску присягнувшую на верность Московии Гетманщину и сохранившую независимость Сечь. Так почему это должно измениться сегодня, когда Россия полностью подмяла под себя Гетманщину и стремится сделать то же самое с Запорожьем, возводя на ее границах свои крепости и навязывая ей нужную себе политику?
Только потому, что царь Петр, схватившись в смертельной схватке со шведским королем и опасаясь, что Сечь станет союзницей Карла, начал заигрывать с ней, представляясь лучшим другом? Неужели он мог подумать, что запорожцы поверили его обращениям к ним 30-го октября и 1-го ноября прошлого года, в которых он призывал сечевиков не слушать предателя-Мазепу и заверял, что прежде являл свой гнев на них по лживым наветам гетмана, однако «ныне видит, что он, вор и изменник Мазепа, то чинил по изменничью своему умыслу напрасно». Свои обращения Петр не забывал подкреплять отправкой на Сечь крупных денежных сумм, однако запорожцы не верили ни в искренность его слов, ни тому, что золото и серебро присланы от чистого сердца, а не в силу крайней нужды Москвы в их саблях и являются не чем иным, как подкупом.
Запорожцы понимали, что как только надобность в их поддержке Москвы исчезнет, она продолжит свою прежнюю политику ограничения казачьих прав, а способы, которыми она этого добивается, они недавно видели на Дону. Понимали они и другое — отстоять независимость от Москвы можно только при помощи сильного союзника, а им мог быть король Карл, поддерживавший к тому же дружественные отношения с Турцией и ее вассалом крымским ханом. Вот почему еще в январе этого года Гордиенко отправил в Перекоп своих представителей для встречи с крымским ханом Девлет-Гиреем. С согласия турецкого султана Ахмеда III хан вступил с казачьей депутацией в «трактаты» и посулил сечевикам военную поддержку, заручившись обязательством, что первые совместные боевые действия будут предприняты против русской крепости на Днепре Каменный Затон.
Привечая на Запорожье посланцев царя Петра и не отказываясь от русского золота, Гордиенко одновременно поддерживал хорошие отношения с Мазепой и королем Карлом. Но дружба с ними достигалась труднее, нежели с царем: если Петра вполне устраивал нейтралитет сечевиков в его войне со Швецией, то король и Мазепа требовали от кошевого обязательного вступления в войну на своей стороне. Уступая их настойчивым пожеланиям, Гордиенко был вынужден в начале февраля приказать нескольким верным сотникам и куренным атаманам вступать в стычки с мелкими отрядами царских войск на границах Запорожья и на южной Гетманщине, в первую очередь захватывая или уничтожая продовольственные склады на Полтавщине и в нижнем течении Днепра.