И грянул гром, услышь крик мой…
Шрифт:
– Да, папа, – ответил Стейси.
Папа выпустил его и невесело уставился в темноту.
– Ты родился счастливчиком, парень, потому что у тебя есть своя земля. А если б не было, ты только б о ней и мечтал, стараясь как-то прожить… как стараются мистер Лэньер и мистер Эйвери. Может, пришлось бы поступать, как они вот сейчас. А это нелегко для мужчины – сдаться. Но иногда, оказывается, другого выхода нет.
– Ты… ты прости меня, папа, – пробормотал Стейси.
Папа тут же протянул руки и положил их Стейси на плечи.
– Папа, – сказала я и встала, чтобы присоединиться к ним, –
Папа посмотрел на меня, прижал к себе, потом махнул рукой в сторону дороги.
– Видишь ту смоковницу, Кэсси? Во-он там? И другие деревья вокруг… вон тот дуб и грецкий орех – они много больше смоковницы, и занимают больше места, и отбрасывают такую тень, что она покрывает и эту бедную смоковницу. Но зато у смоковницы очень глубокие корни и она также украшает наш сад, как дуб и грецкий орех. Она цветет, приносит год за годом прекрасные фиговые плоды, хотя знает раз и навсегда, что никогда не дорастет до этих деревьев. Просто растет и делает свое дело. Она не сдается. А если сдастся, умрет. С этого дерева стоит брать пример, Кэсси, дочка моя, потому что мы похожи на него Мы будем делать свое дело и не сдадимся. Мы не можем сдаться.
После того как мистер Моррисон удалился в свой домик, а Ба, мальчики и я пошли спать, папа с мамой остались на крыльце и разговаривали приглушенным шепотом. Было так уютно слышать их голоса: мамин журчал быстро, звонко, а папин жужжал спокойно, неторопливо.
Через несколько минут они покинули крыльцо, и их стало еле слышно. Я вылезла из постели, осторожно, чтобы не разбудить Ба, и подошла к окну. Они медленно ходили по залитой лунным светом лужайке, обнявшись.
– Завтра же утром я первым делом объеду всех, чтобы проверить, сколько человек остались верны нашему делу, – сказал папа, останавливаясь под дубом возле дома. – Мне надо это узнать до нашей поездки в Виксберг.
Мама минуту помолчала.
– Не уверена, Дэвид, что вы с мистером Моррисоном должны ехать сейчас в Виксберг, раз Уоллесы так угрожают нашим людям. Немного надо обождать.
Папа подошел к дереву и сломал веточку.
– Не можем мы бросить начатое дело только из-за угроз Уоллесов, Мэри. Сама знаешь.
Мама не отвечала.
Папа прислонился к дереву.
– Я думаю взять с собой Стейси.
– Ой, Дэвид, нет…
– Ему в следующем месяце уже тринадцать, детка. И просто надо, чтобы он чаще бывал со мной. На железную дорогу я его не могу взять, но когда я здесь куда-нибудь еду, всегда могу прихватить и его. Я хочу, чтобы он разбирался в наших делах, чтобы проявлял о них заботу, чтобы знал, как за что взяться, когда меня нет рядом.
– Дэвид, но он еще совсем мальчик.
– Детка, мальчик возраста Стейси здесь у нас – это почти мужчина. Он должен знать обязанности мужчины. И должен научиться правильно себя вести.
– Я знаю, но…
– Мэри, я хочу, чтобы он вырос сильным… не как этот придурок Ти-Джей.
– Но у него же голова на плечах и учится он гораздо лучше, – вспыхнула мама.
– Знаю, – сказал папа мягко. – И все-таки меня беспокоит, во что превратился Ти-Джей.
– А мне кажется, Джо Эйвери это не очень-то заботит. Разве он хоть что-нибудь предпринимает?
Папа сперва
– Ну, ты уж чересчур резко, на тебя даже не похоже.
– Ничуть не резко, – сказала мама, скрестив руки на груди. – Парень совершенно отбился от рук, а никому до этого, судя по всему, и дела нет.
– Однажды Джо пожаловался мне, что не может справиться с Ти-Джеем. Для мужчины признаться в этом тяжело.
– А что, разве он не может дать ему по заду кожаной плеткой? – Было ясно, что мама не сочувствует мистеру Эйвери и его проблемам.
– Говорил, что пробовал, но сам так плох здоровьем, что тут же зашелся в кашле. А после этого стало еще хуже, так что он даже слег.
Говорил, после этого случая Фанни сама пробовала пороть парня, но Ти-Джей сильнее ее, и ничего не вышло. – Папа помолчал, потом добавил: – Все-таки ремня он получил как следует, насколько я понимаю.
– Ремня не ремня, какая разница? – недовольно заметила мама. – Лучше бы они придумали, как наставить парня на путь истинный, не то он угодит в большие неприятности.
Папа тяжело вздохнул и отошел от дерева.
– Пожалуй, пора домой. Завтра рано вставать, если я хочу прежде обойти всех.
– Ты все-таки собираешься ехать в Виксберг?
– Я же сказал, конечно.
Мама в сердцах коротко рассмеялась.
– Право, Дэвид Логан, иногда я себя спрашиваю, ну почему я не вышла замуж за милого, тихого Рональда Картера или за славного, кроткого Гарольда Дэвиса?
– Потому, моя дорогая, – сказал папа, обнимая ее одной рукой, – что ты увидела высокого красавца – меня, и больше ни на кого не захотела смотреть.
Они вместе посмеялись и медленно пошли к дому.
Семь семей, включая нашу, отказались делать покупки в магазине Уоллесов, несмотря на угрозу заковать всех одной цепью. Мама сказала, что интересы Уоллесов такое число не заденет, разозлит – да, и она беспокоилась и боялась за папу, Стейси и мистера Моррисона, которые собирались в поездку. Но сказать ничего не могла, изменить папино решение было невозможно, и в среду утром, задолго до рассвета, они выехали, как и собирались.
В четверг, когда им пора уже было вернуться, начался сильный дождь, настоящий летний ливень. Из-за этого раньше времени надвинулись сумерки и заставили нас уйти с хлопкового поля, которое мы мотыжили, и отправиться домой. Когда над головой раздался удар грома, мама выглянула в окно на темную дорогу.
– Не понимаю, что могло задержать их? – сказала Ба. – Может, остановились, чтоб переждать грозу?
Мама отошла от окна.
– Вы, скорей всего, правы, – согласилась она с Ба, берясь за брюки Кристофера-Джона, которые надо было починить.
Когда вечер сменился темной ночью, мы все притихли: мальчики и я говорили совсем мало, нахмурившиеся мама и Ба сосредоточились на своем шитье. В горле у меня пересохло, беспричинный страх охватил меня.
– Мама, – сказала я, – с ними все равно все в порядке, правда?
Мама взглянула на меня.
– Конечно, все в порядке. Они просто опаздывают.
– Ма, а может, ты думаешь, кто-нибудь им…
– Да, я думаю, что вам, дети, пора идти спать, – быстро ответила мама, не дав мне закончить.