И грянул в Хренодерках гром
Шрифт:
Мухоморницы же потому и звались мухоморницами, что при взгляде на них видится либо гриб ядовитый с красною шапкою, либо девушка-красавица. А иной раз притворится такая бабулькой старой с клюкою и заведет в глушь, куда Макар телят не гонял. Идет за такой молодец, думает, старушка от села далеко зайти не могла — вот-вот из леса к людям выведет. А та поводит наивного парня по лесным буеракам несколько часов, потом рассмеется, да и исчезнет, словно не было ее вовсе. А то развернется, огреет по лбу клюкой и растает в воздухе — только гриб-мухомор за ближайшей елкой появится. И это далеко не худшее, что может случиться с парнем. Если
Поэтому Олек и не желал иметь никаких дел с хозяином вод — знамо дело, что за услуги потребуют — парня в жены своим прелестным дочуркам. Этот факт вождь и озвучил лешему.
— Я и сам не пойду к красавицам в мужья и своим волкам заповедаю, чтобы даже не думали глупости совершать.
Вяз Дубрович тяжело вздохнул. Окружающий лес зашелестел листами солидарно с хозяином.
— Разве я предлагал тебе жертвовать собой? — хитро прищурился он.
— Хочешь, чтобы я заманил в ловушку какого-то простака? — презрительно сплюнул двуипостасный. — Нет уж, это дело не по мне.
По его мнению, заставлять кого-то делать то, что ни за какие коврижки не станешь делать сам, низкое занятие, недостойное волка.
— Почему простака? Кликни клан, пусть загонят вампира хозяину вод. Нечего ему тут без дела ошиваться, только зверье пугает почем зря. А девки у хозяина все как на подбор — обижен не будет.
— Даже вампир не заслуживает подобной участи, — уперся двуипостасный.
Леший начал выходить из себя. Конечно, он никогда не славился гневливым нравом, но любому терпению однажды приходит конец, даже самому ангельскому.
— Олек, твоя гуманность меня потрясает и заслуживает всяческого уважения, — проскрипел он. — Но разве вампиру будет от этого какой-то вред?
— А ты считаешь, что иссохнуть от потери жизненных сил благо? — вопросом на вопрос ответил двуипостасный. — Смерть — она и есть смерть, пусть и с улыбкой на устах.
— Разумеется, потеря жизненных сил не может служить благом абсолютно никому, но это если ты не способен к быстрому восстановлению, — парировал Вяз. — Вампиры практически бессмертный народ. Раньше они брали кровь, но совершенно в небольших количествах. И чем сильнее донор, тем лучше вампиру и меньше красной влаги он потребует на прокорм. В Безымянном лесу вампир не может охотиться. Он пугает зверье, и оно скоро откочует от странного горе-охотника подальше. Тебе же самому охотиться будет не на кого.
— Но это не повод для того, чтобы предать его мучительной смерти, — отрезал мужчина. — Лучше мы его выследим и обезглавим. Такой уход из жизни чище и гуманнее.
— А кто тебе дал право судить, кому умереть, кому жить долго и счастливо? Разве ты Всевышний, чтобы брать на себя подобную ответственность?
Вождь удивленно моргнул:
— Так он же это… упырь, а ты о его жизни заботишься? Их расу маги почти под корень извели.
Вяз Дубрович пригладил свои волосы-мох сучковатой рукой.
— Ну-у, маги… — снисходительно протянул он, словно маги повсеместно зарекомендовали себя как личности, способные только на разного рода пакости и глупости. — Эк ты, вождь, хватил. Нашел на кого равняться. Оттого и привечаю вампира, что,
— Упырь, вампир — какая разница? — горячился Олек. — Что от одного, что от другого пользы никакой, один только вред.
Леший усмехнулся; мягко так, незлобно. Вспомнил он горячие дни своей молодости, пылкий нрав молодой натуры, и губы сами разъехались в стороны, являя ямочки, словно глубокие борозды на коре дерева.
— Эх, молодость-молодость! — ностальгически вздохнул он. Увидел моментально вспыхнувший янтарем взгляд собеседника и добавил примирительно: — Ты не серчай, вождь, но молод ты для меня. Многие деревья в этом лесу я застал еще семенами, а они пару сотен лет растут. И их родителей видел еще молодыми саженцами. Не горячись, выслушай старика, сделать же ты всегда можешь по-своему. На все твоя воля, а своя рука — владыка. Как решишь, так и станет. Сам сделаешь, самому и ответ держать придется.
— Перед кем же ответ держать? — вздернул соболью бровь Олек.
— Как перед кем? — хитро сощурился леший. — А перед совестью своей, перед потомками. А совесть, она, знаешь, самый строгий судья. В старости все мы часто задаемся вопросами «все ли сделали?», «правильно ли поступили?». Природа не терпит пустоты, и коли создала вампиров — зачем-то ей это понадобилось. Ведь если так рассудить, волки — они тоже хищники. Кто они? Добро или зло?
Вождь крепко задумался. Прост вроде бы вопрос, а с налета не ответишь. Вроде волк — хищник. Он убивает зверя, таскает овец из стад, наносит урон крестьянам. Не зря иной раз крестьяне встречают серого зверя стрелами из луков, травят матерыми псами, прозванными волкодавами за смелость, хорошую хватку и свирепость. С другой стороны — волк берет слабого, старого или больного, и качество поголовья от этого только возрастает.
— То-то, — одобрительно кивнул Вяз, заметив задумчивость на челе мужчины. — Нет абсолютного зла и нет абсолютного добра. И то и другое понятие относительное.
— Как это? — непонимающе нахмурился тот.
— А вот так. Летел филин, увидел мышку — хоп! — и закогтил несчастную. Что это? Добро или зло?
Вождь немного подумал и вынес вердикт:
— Смотря для кого. Для мышки — конечно, зло. Филин же убил ее. А для филина или птенчиков его малых — добро, выходит.
— То-то и оно, — многозначительно поднял указательный палец-ветку леший. — О том и толкую. А что касаемо вампира… Пусть живет, коли зла никому приносить не станет и мы к нему не в претензии будем. Безымянный лес велик — всем место найдется — для всех нишу свою приготовим.
— Так ведь вампиры кровью питаются, и не важно, упыри они при этом или нет. А хозяин вод неужто своим дочерям враг? Разве позволит он со своей родной дочерью мужу так обращаться?
— Что происходит между мужем и женой — это их сугубо личное дело, семейное, — сурово отрезал Вяз, неожиданно вспомнив, сколько крови ему попортил отец его хозяйки-кикиморки. — Да и вампир — создание, которое может не только людской кровью питаться, но и животной тоже. У хозяина вод много волшебного скота, и кровь у него волшебная. Пусть откармливает зятя.