И грянул в Хренодерках гром
Шрифт:
«Влип!» — панически подумал он, пытаясь отодрать худосочный организм от смолистого ствола.
Судорожные телодвижения кровососа не укрылись от преследователей.
— Ага! Прилип! — возрадовались внизу. — Не рой другому яму…
Валсидал забился, сдирая липучую субстанцию вместе с кожей, но только прилипал еще больше, как муха, угодившая в коварно расставленную паучью сеть.
— Быстрее! Не дайте ему уйти! — подгонял снизу собратьев Олек.
Звери удвоили усилия, и ствол начал трещать, изгибаться, крениться к земле, словно натягиваемый великаном лук. Вампир отдирал себя отчаянно, ругаясь, кусая губы и шипя от боли. Такой энтузиазм просто не мог не увенчаться успехом. Валсидал последний раз судорожно рванулся, с треском оставив
Оборотни в человеческой ипостаси проследили небывалый полет вампира, насколько позволяло обостренное зрение.
— Низко полетел, — задумчиво резюмировал Икабат. — К дождю, наверное.
— Да-а-а, — ошеломленно протянул Олек, который летающего вампира созерцал впервые в жизни. — Светлолика дождь обещала. Не зря же мы сегодня сеяли.
Пара волков звучно шлепнулась на животы, тихо радуясь, что умудрились родиться оборотнями — кости сильные, сами живучие, а травмы заживают быстрее, чем на собаках. С какой стороны ни глянь — повезло так повезло. Вождю же радоваться было нечему. «И с этим подарком не задалось, — тоскливо подумал он. — Вот как тут нормальному волку жениться?»
Валсидалу часто снилось, как он летает над вершинами деревьев, — на ночном небосклоне сияет яркая россыпь звезд, а внизу люди такие маленькие, как муравьи. И в подобных снах часто захватывало дух, и было немного страшно, что вот сейчас он посмотрит на землю, голова закружится, и дальше лететь не сможет, пропадет внезапно обретенный навык. Упадет тогда вампир на землю и разобьется. Вопреки расхожему мнению людей, не все вампиры умеют левитировать, не все могут обращаться летучей мышью или волком. У каждого вампира темный дар свой, но иногда они дары получают с прожитыми годами, накапливая силу. Беда в том, что истинный вампир Валсидал Алукард если и имел раньше сверхъестественные способности, то сидение в Сартакле и постоянное кровопускание практически свело их на нет. Именно поэтому, пролетая над темным Безымянным лесом, Валсидал испытывал двоякое чувство: восторженного упоения от высоты и ужас от предчувствия болезненного падения.
— Вот и все! — с чувством гибельного восторга прошептал он, стремительно теряя высоту. — И ведь не пожил-то еще, не успел… Не посадил сына, не построил дерево, не родил дом… Тьфу ты! Кажется, в пословице было как-то иначе…
Пока вампир в уме пытался выстроить слова народной мудрости в правильном порядке, а они упорно разбегались и выходило вообще что-то совсем непотребное, он с громким всплеском оказался в воде, рухнув в Ведьмино озеро. Падение с такой высоты могло прикончить кого угодно. Упавший человек непременно превратится в хорошую отбивную, и если не умрет на месте от болевого шока или травм, не совместимых с жизнью, то наверняка утонет. Валсидалу повезло, хотя в первый момент он просто не мог этого оценить. Как всякая нежить, вампир был скроен из гораздо более прочного материала. Его, даже ослабленного, полуголодного, убить не так-то просто.
Встреча с холодной по-весеннему водой Валсидала ошеломила настолько, что он поначалу совсем растерялся и почему-то стал вопить прямо на глубине, даже не чувствуя боль от удара о воду. В итоге нахлебался воды, запутался в водорослях, взбил воду в пену. Потом вынырнул и закашлялся, пытаясь выплюнуть ту половину озера, которую наверняка успел заглотить.
Местные озерные обитатели разделились на несколько категорий. Одни решили спрятаться сразу. Слишком уж
— О-о-о! Это откуда к нам такого симпатичного мужчину занесло? — с эротичным придыханием поинтересовалась золотоволосая русалка Маришка, выныривая из воды по пояс и бесцеремонно расталкивая в разные стороны возжаждавших вампирской плоти хищников.
Рядом с русалкой вынырнули ее многочисленные сестры.
— Не так быстро, сестренка! — крикнула молоденькая брюнеточка. — Мы тоже хотим сделать ему искусственное дыхание.
— Правда, Маришка, оставь и нам что-нибудь!
От такого разнообразия соблазнительно полуобнаженных дам глаза вампира стали разбегаться в разные стороны.
— Да я, понимаете, летал тут… — смущенно пролепетал он, сфокусировав-таки взгляд на бледных шейках прелестниц.
Но сколько ни вглядывался Валсидал в поисках пульса, а не уловил манящего биения синей жилки.
— Нежить, что ли? — разочарованно протянул вампир, решительно освобождаясь из неожиданно крепких девичьих рук.
— Можно подумать, сам не такой, — нежно пропели девичьи голоса, и множество рук цепко схватили вампира и стремительно повлекли вниз, на самую глубину.
Валсидал забился, как карась в рыбацкой сети. Справедливо полагая, что подобное упорство противоположного пола, к тому же русалок, ничего хорошего ему не сулит, так что для освобождения все средства хороши, он бился за вампирскую свободу когтями, зубами, щедро раздавая тумаки направо и налево, не делая скидок на слабость противоположного пола.
Впрочем, русалки особой слабостью и не страдали. В отличие от недоедавшего последнюю сотню лет кровососа, они питались регулярно, соблюдали режим, водили хороводы и совершали спортивные упражнения, потому на упадок сил не жаловались. И все же раньше им приходилось сталкиваться только с обычными парнями из окрестных сел, и необычайную выносливость, помноженную на неукротимую жажду жизни вампира они недооценили. Валсидал совершил судорожный рывок, оставляя в руках жаждущих мужского общения русалок остатки жалкой одежды, клочки собственной кожи, и помчался к берегу, разве что не сверкая босыми пятками по поверхности. Вслед разрушителю девичьих надежд неслись упреки и укоризненные вздохи.
Достигнув берега, вампир опытной белкой взметнулся на дерево, отчетливо понимая, что длительных пробежек по лесу уже не вынесет, а передохнуть все-таки стоит.
— Похоже, скоро я вообще переселюсь на дерево. Совью себе гнездо и стану питаться червячками.
— Зачем же непременно червячками? — послышался незнакомый мужской голос откуда-то снизу. — Да и червячками тоже неплохо, ежели у вас диета такая. Вы, любезный, не серчайте на моих русалочек, они не со зла на глубину тянут, одичали, бедные, без мужского внимания. А ты, милок, не шарахайся. Слазь с елки. Я тебе сейчас мухоморниц своих кликну, раз русалки не по вкусу пришлись. От кикиморы девки тоже красивые — кровь с молоком. И сами все из себя очень привлекательные… и в смысле фигуры тоже.
— А как же мы? — с самым эротичным придыханием выдохнула Маришка, и вода ниже ключиц соблазнительно заколебалась.
— А ты проворонила свое счастье, — отрезал водяной. — Ладно, не шмыгай носом. Я с морским царем Пасейдонусом веду переговоры. У него, говорят, столько утопленников имеется разного чину — на любой вкус. И моряки и купцы есть. Говорят, даже негрусы попадаются и дворяне. Подберем вам кого-нибудь.
Вампир бросил взгляд в сторону, откуда донеслись слова, и оторопел, увидев, как из темных вод Ведьминого озера на берег выходит некто нечесаный, с лицом, заросшим бородой до самых светящихся в лунном свете зеленых глаз. Длинные волосы облепили фигуру, словно оригинальный плащ до пола.