И Х. Книга восьмая

Свадковский Алексей Рудольфович

Крохотный черный куб совсем не отражает величие сил, которым он посвящен. Привычно полыхает черное пламя над алтарем, приветствуя служителей своего хозяина, но сегодня пришел я не к нему. Взгляд пробегает по боковым нишам, где размещены статуи и алтари остальных восьми богов Хаоса. Найдя среди них статую Слепца, я подошел к ней ближе и, недолго думая, сунул в пламя пистолет с красивыми костяными накладками. Лучше от этой пакости избавиться сразу, избежав соблазна когда-либо пустить его в ход. Потому что, боюсь, однажды жизнь вынудит сделать это, невзирая на возможные последствия. Ну так я и сделаю подарок

себе сейчас, раз и навсегда избежав искушения, перекрыв себе эту возможность. Слишком уж опасная сила таится в этом оружии, манит возможностью решить все проблемы, стоит лишь нажать на курок. Только расплата за подобный выбор почти всегда наступает, рано или поздно.

Металл пистолета и костяные накладки, вспыхнув, расплавились, почти сразу обнажив нутро с фиолетовым стержнем, а следом звонко затрещал и он. Кристалл, объятый клубами пламени, треснул, испуская разноцветные искры, а затем громко лопнул, и над алтарем возникла фиолетовая дымка…

Лучше так, подумал я, отступая на несколько шагов назад. Какие бы силы не олицетворяли боги: Свет, Тьму или Хаос — они порождения этой вселенной, и ее гибель сулит окончательную смерть и им. И первозданный Хаос служит их прямым антагонистом, разрушающим все то, олицетворением чего они являются. А что может быть слаще для бога, как не уничтожение источника угрозы, что несет ему гибель?

Фиолетовая дымка и не думала исчезать. Поднявшись над алтарем, она принялась разъедать статую, стоящую перед ним. Каменная фигура Слепца начала будто бы плавиться, теряя форму, и я натуральнейшим образом испугался того, что натворил. Разрушить статую Повелителя случая! Мне даже сложно представить последствия такого поступка… Однако вдруг статуя перед алтарем, секунду назад терявшая свою форму, словно ожила, обрела былой вид, а облако фиолетовых искр втянулось в рукав балахона и исчезло.

На миг, лишь на одно краткое мгновение, я почувствовал присутствие того, кому все эти годы приносил свои бескровные жертвы. Возможно мне показалось, и я всего лишь всё выдумал, но я ощутил одобрение этой высшей сущностью моего поступка.

Я постоял еще несколько минут у алтаря, попросив у Слепца удачи для моих друзей. Мы лишь крохотные щепки, несомые потоком бытия. Сохрани и обереги последнего из моих друзей и любимую, что дороже жизни! Ниспошли им свою милость и, прошу, не дай им умереть раньше меня…

*****************

За окном, вернее за стеклянной стеной, кипела жизнь: по плиткам тротуаров спешили по своим делам фигурки пешеходов, такси заманивали пассажиров светящейся надписью «свободно», а флаеры и авиетки текли меж зубьев зданий пестрыми реками в отведенных им воздушных рукавах. Город-в-Пустоте, по крайней мере в его центральной части, был так похож на мегаполисы развитых миров…

Саймира глубоко вздохнула и вернулась на диванчик для посетителей — сейчас не время предаваться меланхолии, у нее впереди важная встреча, которой удалось добиться с немалым трудом.

Но как же она иногда скучала по всему этому!

Нет, не по шуму и бешеному ритму больших городов, и даже не по комфорту жизни родного мира с его всевозможными техническими устройствами, электронными помощниками, мгновенной доступностью информации из любых областей знаний и отлично отлаженной транспортной сетью. Ей не хватало самой жизни, ее созидательного развития, ее неспешного и неизбежного течения в бесконечное завтра.

Компьютеры и базы данных, товары любого назначения и душ в доме или номере — все

это было и в Двойной Спирали. Не было будущего, общего для всех. Да, и в обычных мирах каждый жил собственными интересами или интересами своей семьи, развивая свое личное дело либо ограничиваясь выполнением работы по своей специальности. Но всё вместе, кирпичик к кирпичику, складывало общий дом, толкая цивилизацию вперед и вширь. Разумный, отсчитав свои годы, оставлял после себя детей и созданное своими руками или мыслью.

Игроки же, каждый день ходя под смертью, жили одним днем, собранной силой и способностью разрушать. Да, и они создавали производства, но лишь тогда, когда не могли нужные вещи отнять. Карты, этот универсальный инструмент, без труда и ресурсов давали слишком многое, лишая необходимости создавать длинные производственные цепочки. Умирает Игрок, и накопленные им опыт и знания в большинстве случаев пропадают бесследно, не имея наследников. Распадается клан — и его дело хиреет, а то и вовсе загибается, так как опять у других нет нужных знаний и специалистов, а клятвы на Книгах охраняют самые важные секреты, не позволяя их передать. Если же разрушается Знамя, то и вовсе старшие офицеры Дома погибают, а всё имущество клана исчезает, и не только то, что хранится в клановом доме. В таких условиях развитие плетется беременной черепахой в гору…

Попадая в Игру, разумные всегда тянутся к себе подобным, не только в плане видов и рас, но и по типу миров и степени их развития, принося свои знания и взгляды на жизнь. В Двойной Спирали одновременно существуют, спокойно пересекаясь, множество различных миров: гладиаторские бои и людоедство соседствуют с терминалами аукционов, военными компьютерами и кинотеатрами, крутящими фильмы, снятые Игроками, а состязания по взрывболу транслируются за пределы Двойной Спирали… И хотя представителей развитых техномиров в Игре всегда было относительно немного, их специфические знания и образ мышления оказывают значительное влияние на окружение, позволяя если не создавать те или иные вещи, то подсказывать, что именно нужно добыть. В их среде есть хоть какое-то ощущение движения в будущее. Только вот так получилось, что опорой в безумном мире Игры для Саймиры стал клан уроженцев магических миров, и ощущение бренности и бесполезности бытия иногда накатывало на анир, заставляя размышлять о правильности сделанного выбора.

Временами девушка задумывалась о том, что, возможно, зря прошла вратами Хаоса.

Ее деятельный характер не позволял мучиться сожалениями об уже сделанном выборе, а основным принципом был анализ совершенного на предмет ошибок, чтобы не повторять их в будущем. Но эмоции — они такие эмоции. Она не механоид, чтобы быть свободной от их груза. И все же, окажись она в той же ситуации, скорее всего, снова поступила бы так же — свои слабости нужно уметь признавать, а жить ей хотелось безумно.

— Госпожа Саймира, господин Чениен готов вас принять, — голос секретаря вырвал анир из глубин мыслей, и девушка, элегантно поднявшись, задорно застучала каблучками.

*****************

Дорога привычно пружинила под ногами. Задумавшись, я торопливо шел, не глядя по сторонам, пока знакомая мелодия не вырвала меня из бесконечного круга мыслей. Гитарист с верным псом, сидевший на площади, затянул старую песню о дороге, зовущей нас всех, о тех, кто уходит, и о тех, кто остается ждать. И неизвестно, что тяжелее — мерить шагами пыль чужих миров, или, оставаясь в безопасности, ждать любимых…