И корону свою забери!
Шрифт:
Милосердная пустота в голове возникла также резко. Все плыло, а запах крови забивал нос, не давал почувствовать что-то иное. Ясность в голове наступал постепенно, дом отгораживал, укрывал меня. И в доме не ощущалось присутствие Россового. Совсем. Отмахнувшись от встревоженной Линки, я по стене, то и дело опасно кренясь, пошла в сторону гостиной. В одном из зеркал отразилось моё позеленевшее лицо, "выгодно оттененное" кровавыми разводами на коже и платье. До цели я не дошла, споткнулась и полетела вперёд раньше, упав прямо в руки Прозоровскому. Тот что-то говорил, я видела, как он шевелить губами, но в голове вновь начал нарастать гул, быстро приглушенный магией особняка.
— Что
— Переворот… В стране переворот.
— Где Ивар? — Константин только глаза отвёл, за его плечом замечаю неестественно бедного Левачева. — Где Россовой?!
Предчувствие нравится мне все меньше, тревога нарастает с каждой минутой. Маги переглядываются, хватают меня под руки и ведут к ближайшему диванчику. Прозоровский смотрит щенячьими глазами, уговаривал успокоиться и не переживать. Но вы же все прекрасно понимаете, что такие успокоения только сильнее заставляют переживать? Я не чувствую присутствия Ивара в доме, в столице судя по их словам переворот, а значит… Даже думать об этом не хочу.
— Яра, послушай, он не может не быть там. Это у Койт, у меня чины невысокие, а его магия договора заставит явиться. От присяги может и вывернется, но не прийти он не может…
— Присяги?
— По дороге отсюда, — начал Левачев, — император был убит. Тебя в завещание включить не успели. И как единственный живой родственник…
— Ужас какой-то, — я закрыла лицо ладонями.
Если даже половина слухов об императорском племяннике правда — мне надо бежать. Просто бежать. Он ведь обо мне знает. А если и не знает, то скоро выяснит. Олег мягко погладил меня по плечу под странным взглядом Прозоровского:
— Ивар закрыл дом и исказил время. Тебе придётся научиться здесь выживать. В этом мире.
— А он?
— А он будет отвлекать внимание снаружи. Наши жизни сейчас висят над пропастью. Я помню, что ты не хотела этого родства и этого груза в виде короны, но… Мы вынуждены настаивать. Ради общего блага.
От последней фразы дернулся глаз. Знаем мы, что прикрывают общим благом. Как бы не вышло так, что я выбираю из двух зол. Только бы не вышло так…
7
Левачев, безусловно, был прекрасным рассказчиком, но беспокойство не давало шанса насладиться историей Империи в его изложении. Мужчина сверлил меня тяжелым взглядом, но умение утешать явно не относилось к числу его талантов. Прозоровский от этой задачи устранился, сославшись на то, что ментальное вмешательство мешает усвоению информации. Только если не напрямую закладывать в голову, но это такой стресс для организма… Потерявший способности маг задумчиво прикинул, можем ли мы себе позволить чередовать "учебные" дни с днями на восстановление, будет ли мне хватать суток или придется в конце недели выделять дополнительный день.
— А последствия какие? — в принципе, если нагрузка переносимая, то я могу и потерпеть…
— При неправильном выполнении переноса — искажение личности, потеря памяти, вплоть до слабоумия. Наш новоявленный, — рыжий проглотил слово, зато интонация вышла более чем выразительная, — император будет очень рад.
— А если дозированно? Ну, или что-то фоновое? Бытовые моменты, новости, сплетни, слухи…
— Загружать перед выходными? — Левачев задумался на несколько мгновений, встречаясь взглядом со стоящим за моей спиной менталистом. — Это интересный вариант. Хотя и теорией я бы загрузил. Не хочется тратить время на историю и этикет.
— Последнее практиковать все равно придется, — взгляд Чернова, почему-то присоединившегося к компании, пугал. — Иначе будет слишком заметно со стороны.
С этикета решили и начать. Мышцы в районе копчика непроизвольно
Перед глазами начинают мелькать картинки, слова словно выцарапывают на черепной коробке с той стороны, виски начинают немного пульсировать. Чувствую, как мышцы начинают подрагивать — в подкорку вбиваются действия, жесты, мимика, сжимающий голову обруч крепнет, но боль еще терпимая. На третьей волне я отключаюсь на несколько мгновений, рывком возвращаясь в реальность. Такое чувство, словно у меня мигрень. Хорошая такая, с аурой. Или просто жуткое похмелье.
— А хорошая выносливость, — голос Левачева, хоть и раздающийся словно через подушку, все равно ввинчивается в уши. — Я думал она всего одну волну и выдержит. Но результат порадовал. Времени на практику будет больше.
На лоб опускается холодная ладонь, я даже рискую приоткрыть один глаз, чтобы встретиться с разноцветным взглядом мага смерти. Экспериментаторы несчастные. Усилием воли заставляю себя сесть, спина сама выпрямляется, хотя и с огромным трудом — телу хочется просто лечь и отключиться, но какая-то смутная тревога заставляет оставаться в сознании, а свежевбитые рефлексы требуют удержания правильного положения тела и нейтрально-отрешенного лица.
Плавно поворачивая голову сначала в одну, потом в другую сторону, оглядываюсь и понимаю, что в доме уже давно наступил вечер, в нем царил приятный глазу полумрак, хотя за окнами все еще было светло, да и солнце почти не сдвинулось. Интересно… во сколько раз ускорено время? Пять или больше? Зато оголодавший организм требовал восполнить потери и немедленно, Прозоровский явно желал того же. Зеленоватый цвет лица превосходно контрастировал с рыжими волосами. Подозреваю, что я сама не более румяна, но сил дойти до комнаты мне хватит.
За спиной уловила движение, чья-то рука протянулась над плечом, сдергивая заклинание со стола. От одного одуряющего запаха кофе зрение прояснилось, остальные, видимо, успели поесть, пока я в безвременьи грузила голову новыми знаниями. Но хоть кофе оставили. В сон потянуло с первого глотка, почему-то всегда получаю такой интересный результат. С огромным трудом удерживая себя — не иначе как на чистом упрямстве — ставлю чашку на стол. Успеваю расслышать только глухое "Все-таки перестарались" и начинаю заваливаться на бок. Перед закрытыми глазами продолжают мелькать картинки, складываясь в незнакомое помещение. Когда изображение оживает, я едва успеваю удивиться, каким-то шестым чувством понимая, что мне надо бы скрыться. Благо, что рядом находится широкая колонна. Подслушивать, конечно, не хорошо, но иногда надо…
Роскошная обстановка помещения заставила скривиться — слишком вычурно, слишком, что называется, "дорохо-бохато". Кабинет не оставлял сомнений в состоятельности владельца, а также в отсутствии у него чувства вкуса. И чувства меры тоже… Да о чем я говорю — массивная мраморная колонна в этом помещении терялась! Но слышимость была великолепная, прекрасно компенсируя ограниченный обзор. Скрип стула, словно кто-то пытается устроиться на нем удобнее, звук шагов, эхом разносящийся по помещению.
— Князь, Вы меня разочаровали. Мне всегда казалось, что благоразумие Вам не чуждо и идти против единственного претендента на трон Вы не станете. Однако… отказ от присяги, организация заговора, укрытие бунтовщиков. Измена, как не посмотри.