И маятник качнулся…
Шрифт:
— И каким же образом?
— Если некоторое, достаточно продолжительное время оборотень находится в хорошо закрытом Пространстве, не имея возможности «обернуться», Связь ослабевает. Почти прерывается. Я могу сказать только, что он всё ещё жив. Но отыскать его своими силами — не могу.
— Сожалею... А вы не пробовали искать обычными способами?
— Это очень трудно, ma’daeni. В здешних краях к нам относятся настороженно, почти враждебно. А пользоваться услугами человеческих ищеек... Я не имею такой возможности.
—
— Позвольте не отвечать, ma’daeni. Это зависит не от меня.
— Ладно, допустим... — Меня осенило. Как всё просто! — И вы, услышав от Лэни, где меня искать, явились сюда, чтобы навязать мне именно этот Долг? Я прав?
Старик не ответил, но смежил веки, признавая поражение.
— Вы понимаете, что поступили, в сущности, бесчестно?
— У меня не было выбора, ma’daeni...
— Выбор есть всегда! — Я с силой стукнул по перилам моста. — И вы — вы же мне внушали это с самого детства!
— Перед ТАКИМ выбором я сам оказался только теперь... Мне очень жаль, что я принудил вас...
— Ай, бросьте! Меня невозможно принудить, и вы это очень хорошо знаете. Либо я соглашаюсь, либо — нет. И в данном случае... — Я помедлил, наслаждаясь производимым эффектом. Шадд’а-раф замер, словно в ожидании приговора. Даже шадд’ар затаил дыхание — а уж его-то каким боком касается вся эта ерунда? А, потом узнаю! Сейчас есть более серьёзные дела...
— Я оставлю всё, как есть.
— Вы... — Старик не мог поверить своему счастью.
— Я исполню этот Долг. Если мне представится такая возможность, конечно. Сами посудите: шнырять по всему Западному Шему в поисках парня, которого я и в глаза не видел, — не самая простая задача!
— Возможно, вам не придётся «шнырять», — осторожно заметил шадд’а-раф.
— На что это вы намекаете? — Нехорошее предчувствие засвербило в носу.
— Я... Впрочем, это же всем известно...
— Что «всем известно»?
— Вы умеете притягивать... — Он слегка замялся, но я уже понял, что имеется в виду.
— Неприятности на свою... голову? Это вы хотите сказать? И как сия способность поможет мне найти «потерянного племянника»?
— Я не могу утверждать...
— Не утруждайтесь, всё ясно. Вы считаете, что раз уж мне не по душе перспектива оплачивать Долг, то ситуация может считаться «неприятной», и не пройдёт и пары дней, как я нападу на след пропажи... Так?
— Приблизительно.
— Вы ошибаетесь: я ХОЧУ найти этого несчастного потеряшку. Я ДОЛЖЕН. Если я виновен в гибели его родственницы (а она наверняка заключила Договор с кем-то, кто обещал помочь в её поисках), я в долгу прежде всего перед его Семьёй. Так что, «приятность» это или «не-приятность», не мне судить. Молитесь, чтобы вы оказались правы... А сейчас прошу простить, но вынужден откланяться: у меня, знаете ли, есть и другие Долги...
— Не смею задерживать вас, ma’daeni. —
Более всего мне хотелось сигануть с моста в реку, но в таких расстроенных чувствах ваш покорный слуга не способен себя контролировать, а поскольку обещание не причинять вреда речным обитателям оставалось в силе, я только сплюнул на бревенчатый настил и быстрым шагом направился к дому лекаря. Надо же, в конце концов, успокоить тамошних олухов, а то ещё подумают, что я сложил свою голову в неравном поединке...
Почему я всегда попадаюсь на одну и ту же уловку? Почему всем всегда удаётся сделать так, чтобы я чувствовал себя виноватым? Может быть, я что-то не то говорю или что-то не то делаю? Наивность или тупость — какое из этих качеств во мне преобладает?
Не то чтобы я был сильно удручён происшедшим, но, как и десятки раз до того (и как сотни раз — в предполагаемом будущем), где-то в груди по Лужице Пустоты пробежала Рябь Осознания. Ты рано радовался: всё осталось по-прежнему и даже стало ещё хуже. Если ты кому-то нужен, то только в корыстных целях, мой милый! А что, если всё так и должно быть? Если я и вправду?.. Нет... Это слишком жестоко... Хотя многое, напротив, стало бы понятным...
Мэтт догнал меня уже у ворот усадьбы и дёрнул за плечо, заставляя остановиться. Я повернулся к нему и бросил, может быть, чересчур зло:
— Не трогай меня!
— Что там произошло?
— Где «там»?
— На мосту.
— Разве там что-то произошло? Не заметил.
— Ты... Что ты сделал с оборотнем?
— Сделал? Да я до него и пальцем не дотронулся! — Не хватало мне ещё одного допроса с пристрастием. Тем более что Мэтт недалеко ушёл в этом «искусстве» от давешнего шадд’ара...
— Ты не давал ему закончить превращение... Каким образом?
— Не понимаю, о чём ты говоришь. — И вовсе он не угадал! Я не то чтобы не давал «обернуться»... Собственно, я и сам не очень-то представлял, что происходило в Пространстве. Больше всего это было похоже на волну, запертую в коробке: вода отталкивается от одной стены, набегает на другую, возвращается назад, и так — до бесконечности. Пока «коробка» не откроется. Или волна не выбьется из сил...
Я шагнул к воротам, но он снова вцепился в меня, как клещ:
— Всё ты понимаешь! Какими чарами ты пользовался?
— Я не пользуюсь чарами. Я вообще не умею колдовать.
— Тогда как...
— Тебя это не касается, — устало закончил я.
— Нет, касается! — горячо возразил Мэтт.
— Это ещё почему? — Я немного удивился.
— Потому что я там присутствовал!
— Точнее было бы сказать, служил приманкой... — поправил я.
Он вздрогнул и проглотил следующую предназначавшуюся мне фразу. Не знаю, о чём она должна была поведать, но далее услышал: