И на небе есть Крест, или Ловушка для падающей звезды
Шрифт:
— Читали уже, — невозмутимо ответил старший. — Думаешь, у нас тут кто-нибудь без документа может проскочить? Значит, прошел уже Краснов. Отмечено.
— А я тогда кто?
— Тебе виднее.
Он был в шоке. Как назло, Шантель задерживался. Кто еще, кроме продюсера, может подтвердить личность солиста «Игры воображения»? Ах, Лева, Лева! И ленивый же ты стал! Замучил уже своим «обойдется»! Николай вышел на улицу, набрал номер мобильного телефона Шантеля и, нервничая, стал ждать ответа.
— Да? — раздалось наконец
— Лева, ты где?
— В пробке.
— Как это в пробке? Меня в клуб не пускают! Выступление срывается! Это же сумасшедшая неустойка!
— То есть? — оторопел Шантель. — Как так: тебя не пускают? Ты же в списке!
— У этого маньяка паспорт на имя Николая Краснова! Он вместо меня прошел!
— Да ты что?!
— Ты лучше скажи, что делать? Ведь мне этого не простят! Только не эти люди!
— Спокойнее, Коля. Этот тип не выйдет вместо тебя на сцену. Во-первых, ребята сразу поймут, что это не ты, во…
— Короче!
— Может, мне с охраной поговорить?
— И что ты им скажешь? Что я тот самый Краснов? Что ты это по голосу определил?
— Я не понимаю, чего хочет этот парень. Не понимаю.
— Жизнь мне испортить, вот чего.
— Ты попытайся еще раз войти. Может, Фонарину позвонить?
— Боюсь, что Фонарин приедет еще позже тебя, — горько сказал Коля.
Повисла пауза. Николай понял, что в данном случае от Левы Шантеля никакого толку не будет. Придется самому разбираться.
— Ты поторопись, — на всякий случай сказал он продюсеру и отключился. Потом вернулся к клубу, подошел к охране.
— Опять ты? — невозмутимо спросил старший.
— Я только хотел сказать, что жду на улице. Этот парень не выйдет на сцену, и тогда советую вам обратиться ко мне. Если публика не получит сегодня то, что хочет, я расскажу о причине срыва выступления. Скажу, что меня не пустила охрана. И вас всех уволят. Охранников много, а Николай Краснов один. И это я.
— Ладно, сиди тут, — кивнул старший.
Его пропустили в холл. Краснов почти без сил опустился в глубокое мягкое кресло, цветом похожее на ледяную лужу. Стоило добиваться славы, чтобы тебя вот так осадили какие-то шестерки! Но для них ты никто. Наплевать им, что ты знаменитый певец. За то, чтобы тобой восхищаться, денег не платят. А деньги — это главное.
Потом Краснова осенило: надо пойти к другому входу, не служебному, ведь там есть люди, которые могут его узнать и провести в клуб! А если не узнают? Если эта утка с пластической операцией принята ими за правду? Подумаешь, стоит у входа парень, похожий на Николая Краснова! Мало их таких по Москве ходит? Всю ночь можно простоять.
Он взял себя в руки, постарался успокоиться. Парни, которые его не впустили, свое еще получат. Извинений он не примет, потребует крови, потому что достали. Пусть их всех увольняют к чертям!
Время шло. «Игра воображения» уже должна была появиться на сцене.
— Мужики, Краснов никуда не выходил?
Те переглянулись.
— Я здесь, — поднялся Коля.
— Как это здесь? — заволновался парень. — Вам давно на сцене надо быть!
— Меня в клуб не пускают. — Николай торжествующе посмотрел на охрану.
— Ладно, потом разберемся! Быстренько в зал! Поторапливайтесь! У нас сегодня на разогреве далеко не айс! Все ждут вас!
На этот раз охрана безропотно его пропустила. Лохматый был арт-директором, и они побоялись потерять работу. Краснов пробежал через полный зал народа, ловя осуждающие взгляды. Звезду, мол, дал парнишка. Совсем зазнался.
— Ты где был? — накинулись на него парни из группы, но так же, как и менеджер, слушать оправданий не стали: — Потом, все потом. Быстренько на сцену.
Так оно и получилось: быстренько. Выступление было скомкано, смято. Солист не то что не чувствовал вдохновения и желания работать, он просто был подавлен. К тому же перенервничал, не распелся.
— Это не тот Краснов, — громко сказал кто-то из публики.
— Не зажигает.
— Чего они нам лажу гонят?
В зале раздался свист и голоса:
— Краснова давай! Настоящего! Хватит нам двойников!
«Этот маньяк сломает мне жизнь! — отчаянно подумал Коля, заканчивая выступление. — Еще несколько таких плюх, и можно будет завершать карьеру!» Согласно контракту, он мог и не спускаться в зал после выступления, но не выдержал. Любопытство оказалось сильнее. Зачем тот парень приехал в клуб? Что он здесь делал, если с самого начала знал, что не выйдет на сцену?
Николай попросил официанта найти свободное местечко и пошел следом за ним по залу, лавируя между столиками. Какая-то дамочка, увешанная бриллиантами, как новогодняя елка гирляндами, тут же уцепилась за его рукав:
— Ты так изменился! Класс! — Она была пьяна. — Раньше тоже был ничего, но сейчас просто супер! Я еще подумала: какие губы! С ума сойти! Раньше было совсем не то!
— Вы уверены? — попытался улыбнуться он. — Может быть, вам просто показалось?
— Мне? Показалось? — обиделась дамочка. — Я, по-твоему, в пластике не разбираюсь? Да я уже три подтяжки сделала! Ты что, думаешь, я пьяна, да?
— Вы сама трезвость, мадам, — он взял костлявую руку, на которой пластика лица никак не отразилась, и поднес ее к губам. Дамочка тут же оттаяла и прошептала:
— Вот моя визитка, — свободной рукой она что-то засунула ему в карман. — Позвони. Завтра.
Он напрягся. Кто эта женщина? А вдруг влиятельная особа? Банкирша или, того хуже, чиновница. Сюда простые люди не ходят. Не позвонить — значит обидеть. Коля Краснов добрался до своего столика, вытер пот со лба и тут увидел, как в зал входит Лева. Коля махнул ему рукой: сюда!