И навсегда
Шрифт:
— Куда же она ведет? — спросила удивленная Вита.
— Волшебство! — смеясь, ответила Орлин.
— Вы меня дразните! Дай мне спросить у Рока.
Джоли повернулась к судье, который с видимым удовольствием вдыхал насыщенный ароматами леса воздух.
— Я отдаю тело в распоряжение хозяйки, Вите здесь ужасно нравится. Поскольку отсюда сбежать невозможно, полагаю, она будет вести себя прилично.
— Как хотите. — Вероятно, он догадался о том, что интересует Виту. — Однако я надеюсь, что вы останетесь с нами, чтобы прийти на помощь, если Вита забудется.
Джоли кивнула.
— Теперь мне понятно, что я всего лишь уличная девчонка, ничего в жизни не видевшая, — призналась Вита. — Мы только что вышли из лифта, и он исчез, а я знаю, что никто не станет тратить волшебство на обычных людей. Что с ним стало?
Рок улыбнулся своей особой улыбкой, и Вита ощутила такой прилив чувств, что Джоли встревожилась. Любовь? Джоли успела забыть, какими сильными бывают увлечения юности! Девушка сказала, что любит Рока — и в самом деле, по-своему, она его любила. Однако она слишком уж прямолинейно выказывала свои чувства. За Витой необходимо следить, пока у нее не появится другой предмет обожания.
— Это не волшебство, — ответил Рок. — Всего лишь камуфляж. Перед тобой не обычное дерево; за ним прячется лифт.
Судья коснулся ствола огромного дерева, которое огибала тропа, и панель отъехала в сторону, открыв кабину лифта. Через несколько секунд панель бесшумно скользнула на место, и дерево вновь стало выглядеть совершенно естественно.
— Ой! — с восторгом воскликнула Вита. — Оно меня обмануло!
— Мы должны напряженно работать, чтобы поддерживать у нашего леса естественный вид, — заметил судья, шагая по тропинке. — Парки открыты только для взрослых с определенным уровнем ответственности, поскольку остальные могут намусорить здесь или нанести деревьям вред. В некотором смысле это напоминает общество: только тот, кто достиг зрелости, в состоянии оценить все, что оно им предлагает, не злоупотребляя своими возможностями.
— Вы так хорошо объясняете! — воскликнула Вита, которую снова охватило возбуждение.
Раньше ее никогда не интересовали парки или проблемы их содержания, но судья моментально обратил девушку в свою веру.
— Так и должно быть; я один из тех, кто обязан побуждать общество соблюдать собственные стандарты.
— Да, мой сутенер обязательно плюнул бы на тропинку.
— О, надеюсь, он не опустился бы до такой низости.
Вита искоса посмотрела на судью, пытаясь понять, не пошутил ли он. Скотт заметил ее взгляд и позволил себе усмехнуться. Тогда Вита расхохоталась. Она быстро училась нюансам социальных отношений. Джоли поражалась силе влияния Рока. Судья вежливо разговаривал с Витой, а она отвечала ему так, что Джоли начала беспокоиться за Рока: не смутится ли он.
— Вы только поглядите! — воскликнула Вита, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть изящный цветок. — Он так похож на…
— Туфли-лодочки, — закончил за нее Рок. — В действительности он так и называется. Это один из множества декоративных цветов, которые разводят в подобных парках.
— Ой, я бы хотела остаться здесь навсегда! — вскричала Вита.
— Я
— Там есть пруд? — Вита помчалась вперед, разом сбросив пять лет и превратившись в ребенка.
— Я бродила по таким тропинкам с Нортоном, — с грустью вспомнила Орлин.
Ее ностальгия смешалась с радостью Виты.
— А я с Пэрри, — смущенно добавила Джоли.
Пруд был прелестным. Заросший мхом берег, прозрачная вода, по поверхности которой скользили утки, селезни с ярко-зелеными головами…
Рок прикоснулся еще к одному стволу дерева. Панель отошла в сторону, и показалось углубление, где лежали ломти хлеба. Он взял два, и тут же протянул один Вите.
— Можешь покрошить хлеб и угостить уток. Вот так. Каждому посетителю разрешается взять один ломоть за один визит, чтобы зря не беспокоить птиц.
— Судья бросил кусочек хлеба ближайшей утке.
Они увидели маму-утку с четырьмя утятами.
— Ой! — восторженно закричала Вита и принялась кидать им хлеб.
Птицы набросились на угощение, но как только хлеб закончился, сразу уплыли. Утки лучше всех знали, что больше ничего не получат.
— Они любят только хлеб, а мы их не интересуем, — огорченно проговорила Вита.
— Еще одна общеизвестная истина. Меня, как судью, почти никто не любит, хотя многие стараются мне угождать из-за занимаемой мной должности. В своей прошлой жизни ты не раз сталкивалась с теми, кого мало занимала твоя личность, но кто проявлял интерес к твоему телу.
— Вот это да? Вы хотите сказать, что судья похож на шлюху?
— Я бы не стал употреблять такие выражения, однако во многом ты ухватила суть.
— И мы вместе совсем как утки! — заключила Вита. — Нет, подождите, тут все наоборот. Утки — все остальные, которые чего-то от нас хотят, а нам нужно быть умными, чтобы не попасться на их лесть и поймать их, и не имеет значения, кто мы такие.
— Согласен. — Слова одобрения снова вызвали у Виты восторг.
Они пошли дальше.
— Я хотел тебе кое-что сказать, — наконец заговорил Рок.
— И я тоже!
— Нет! — вскричала Джоли, встревоженная поведением девушки, которую переполняла любовь.
— Да? Тебя что-то беспокоит. Вита?
Но девушка, испугавшись, что Джоли возьмет тело под контроль, решила уступить. Теперь Вита научилась уважать советы Джоли и была готова передать ей контроль, чтобы не обижать судью.
— Сначала вы, Рок. — Ей нравилось, что он разрешил ей обращаться к нему по имени.
— Тебе предоставили отсрочку, но сейчас пора возобновить занятия в школе. По закону ты должна посещать школу до тех пор, пока тебе не исполнится шестнадцать, и будет только лучше, если ты продолжишь обучение, чтобы как следует подготовиться к взрослой жизни. Твое существование вне закона закончилось.
— Ой, значит, я была вне закона? — удивилась Вита.
— Несомненно. Если бы тебя хотя бы один раз арестовали во время занятий твоим бизнесом, мне пришлось бы наложить на тебя штраф и отослать твое дело в министерство по делам несовершеннолетних.