И не будет больше слёз
Шрифт:
– Серафима, ну нельзя же быть такой копушей! – в который раз подгоняла дочку Лера. – Эту куклу оставь дома, ты с ней все-равно не играешь. И вот эту тоже. Возьми Миху, конструктор, пластилин и несколько книжек. На даче полным-полно ребятишек, ты целыми днями по улице бегать будешь, так что не бери много.
Наконец сборы были закончены. Серафима справедливо рассудила, что если ей что-нибудь срочно понадобится, то можно позвонить папе, и он обязательно все привезет. Ролики и маленький складной велосипед уже уложены в багажник. Можно ехать!
–
– Я никогда ничего не забываю! – подняв кверху указательный пальчик, гордо заявила Серафима, ойкнула и закричала:
– Стойте! Стойте! Библию забыла!
Этого даже Ангелы не выдержали. Все три Хранителя дружно и долго смеялись, а Натанэль досмеялся до слез.
Библия у Серафимы была большая, очень красивая, с плотными белыми глянцевыми листами и множеством иллюстраций. Называлась она «Библия для детей» и была получена в подарок от крестных родителей, когда Серафиме исполнилось пять лет. Собственно, и читать она училась по этой красивой книге.
Все детские и не очень сказки были давно читаны-перечитаны, а Библия всегда оставалась интересной. Ее можно было читать сколько угодно раз, и с каждым новым прочтением Серафима открывала для себя что-нибудь новенькое. И еще она очень любила разглядывать картинки в своей Библии. Могла часами вглядываться в рисунок, подмечать какие-то детали, представляла себе, как это выглядело в жизни. В той жизни, которую многие считали сказкой и выдумкой. Но Серафима точно знала, что все так и было, именно так, как написано…
Частенько она читала Библию вместе с Натанэлем, который объяснял ей не совсем понятные слова или странные поступки людей. Маленькая Серафима давно поняла, что люди не меняются. Какими были они четыре или две тысячи лет назад, такими оставались и сегодня. Были добрые и злые, жадные и щедрые, грешники и святые… Да, люди оставались такими же. Менялись декорации, появилось очень много новых вещей – телевизор, компьютер, телефон. Трамвай или троллейбус. Метро и самолеты… Все это ТЕ люди сочли бы волшебством. И только Бог всегда оставался Таким, Каким Он был и будет всегда…
***
В машине Серафима крутилась, вертелась, ежеминутно донимая родителей одним и тем же вопросом:
– Мы скоро приедем, пап? Мам, долго еще?
Выглядывала в окошко, смотрела на трех Ангелов, неторопливо летевших рядом с машиной, разглядывала незнакомые деревеньки, и очень радовалась, если на пути попадалась речка и надо было ехать по мосту.
– Пап, а здесь есть рыбы? А крокодилы? А почему? Когда я вырасту, то куплю себе маленького крокодила.
И Лера, и Игнат, уже порядком устали от дочкиной болтовни. Игнат предложил:
– Доченька, а давай ты помолчишь немного, и мы включим и послушаем псалтирь. Хорошо?
– Ой, папочка, да, да! В церкви я слышала, что когда люди читают псалтирь, то их охраняют все святые, и сам царь Давид за них молится.
– Честно, малыш, я не знаю. Но думаю, что вполне возможно.
Игнат включил диск с псалмами царя Давида и машину наполнили завораживающие слова псалмопевца, вот уже три тысячи лет звучавшие над Землей.
Серафима притихла. Прижала к себе Миху и стала молча глядеть в окно. В конце концов она прислонилась головой к окну и задремала.
Как три Ангела отгоняют от машины озверевших от псалмов бесов, она уже не видела.
Глава 6. Колокольцево
Загнав машину во двор, Игнат занес на веранду вещи, и прошелся по домику, хозяйским взглядом оглядывая, какие разрушения причинили мыши, морозы и дожди.
Натаскал дров и растопил печку. Лера выносила и развешивала во дворе на солнышке одеяла, раскладывала на перилах подушки. Серафима деловито вытащила из угла скатанные на зиму ковровые дорожки и поволокла их во двор. Расстелила на траве, полюбовалась разноцветными полосками, принюхалась и сморщила веснушчатый носик.
– Мама! – закричала она. – Ты совершила огромную ошибку!
Лера, взбивавшая подушку, чуть не выронила ее из рук и с изумлением оглянулась на дочь.
– Иди сюда, мам! Иди!
Лера торопливо разместила взбитую подушку на перилах и поспешила к Серафиме.
– Что случилось, доченька? Какая ошибка?
– Не надо было коврики скатывать на зиму. Понюхай! Нет, вот ты наклонись и понюхай!
Лера послушно наклонилась. В нос ей ударил запах гнили, сырости и мышиного помета. Она в точности повторила гримаску дочери – сморщила веснушчатый нос и сказала:
– Да, Конопушка, ты права. Надо было наоборот, развесить коврики, а не скатывать. Ну ничего, мы их сейчас как следует польем из шланга, они полежат на солнышке, и все эти противные запахи уйдут. Ты у меня умничка!
Серафима расплылась в довольной улыбке и вернулась в дом. Мама сказала, что обязательно надо помыть полы и проветрить.
Девчушка распахивала настежь окна, и из дома постепенно уходил гнилой запах сырости и одиночества. Домик наполнялся благоуханием лета.
В Красном углу Серафима обнаружила старинные иконы. Она не была здесь целый год, и находка была для нее неожиданной радостью. Она постаскивала иконы на стол, и стала аккуратно, даже с какой-то нежностью, протирать их от пыли.
Игнат наблюдал за дочерью и думал – как это они не сообразили прошлой осенью забрать иконы с собой в город, и какое это чудо, что их не украли…
***
Комнатка Серафимы располагалась на втором этаже, на бывшем чердаке. Пару лет назад Игнат перестроил чердак, соорудив там очень симпатичную уютную комнатку, и даже небольшой балкончик получилось сделать над навесом веранды.
Серафима очень любила свою комнатку. Она самостоятельно вымыла пол и протерла окошко. Притащила с веранды рюкзак и стала раскладывать по местам игрушки и книжки.