И не надо слез!
Шрифт:
Ироничное замечание не попало в цель.
– Слушай, – бросила Августа. – Мы дружим сорок лет, а это что-нибудь да значит.
– Не устаю поражаться твоей прямолинейности, – сказала девушка, пожав плечами. – Ты в курсе, что есть такая штука, как такт?
– Каждому свое, дорогая. Я с удовольствием сплетничаю, а ты упражняешься в добродетели, как твой отец. Мне интересно выяснить, есть ли в безупречном имидже Ады какой-нибудь изъян?
Ожидая гостей, Августа повисла на телефоне, а ее дочь аккуратно складывала отутюженное белье, скептически покачивая головой и слушая вполуха разговор матери.
–
– Непостижимо!
– Ну, разумеется, между нами.
Августа оседлала своего конька. Когда спустя четверть часа она положила трубку, то вся дрожала от волнения.
– Ну что за день! – возбужденно воскликнула она. – Моя дорогая Ада вне себя от возмущения. Знаешь, что в письме?
– Полагаю, ты расскажешь, мама, – спокойно ответила Сьюзен.
Августа набрала в легкие воздуха и выпалила:
– Аду обвиняют в организации заказного убийства.
– Что?
– Что слышала!
– А кто жертва?
– Ее зять. Она наняла киллера, чтобы убрать его с дороги.
– Бред! – воскликнула Сьюзен. – Мистрис Феррер очень ценит Нормана.
Августа сделала нетерпеливый жест:
– Речь не о Нормане, а о бывшем любовнике Хелен.
– Об Эдди Миллере, отце Анжелы? Он умер?
Августа щелкнула пальцами:
– А я откуда знаю? Известно только, что он исчез еще до рождения Анжелы и до сих пор не объявился. И занимался он какими-то темными делишками. Я бы не удивилась, если бы его убили. Такие люди долго не живут. Хелен должна радоваться, что избавилась от него. Вот с Норманом она не промахнулась. Славный парень. Я бы от такого зятя тоже не отказалась.
– Разумеется, – сухо бросила Сьюзен.
На ее лице было написано, что она не намерена обсуждать достоинства Нормана Карлсона. Он для нее табу, потому что женат. Даже если он тысячу раз пожалел, что женился на капризной и эгоистичной женщине.
Неправдоподобно красивая Хелен Феррер была одной из немногих девушек, уехавших из Нью-Эдема, чтобы с головой окунуться в бурную жизнь Чикаго. Безудержно и безрассудно наслаждаясь своей свободой, она очень скоро завела себе любовника, того самого Эдди Миллера – темную лошадку, о котором никто толком ничего не знал. Отрезвление пришло с наступлением беременности. Эдди даже не помышлял о женитьбе, не говоря уже о том, чтобы стать отцом семейства. Получив пренеприятное известие об интересном положении подруги, он просто исчез. Раскаявшейся грешнице не оставалось ничего другого, как вернуться в Нью-Эдем под надежное крыло своей матери. Разразился жуткий скандал. Ада Феррер – воплощение респектабельности и опора церковной общины – стойко держала удар. Однако со временем злые языки умолкли, былое поросло свежей травой. А три года спустя Норман Карлсон попросил руки Хелен и удочерил Анжелу. Если бы он только знал, какой жестокой болью отозвался перезвон этих свадебных колоколов в сердце соседской девочки-подростка, влюбленной в него со всем жаром и беззаветной преданностью впервые пробудившегося романтического чувства!
Минуло девять лет. Угловатая стеснительная девочка превратилась в эффектную молодую женщину с изящным скуластым лицом и грациозной фигурой. Но красавица Сьюзен Квэндиш продолжала беззаветно любить Нормана Карлсона. Стоило ей лишь услышать его имя, как у нее пересыхали губы и начинало бешено
– Ты слышишь? Кто-то кричит, – Августа бросила детективный роман, в который была погружена, прямо в траву и с любопытством повернула голову в ту сторону, откуда раздавался крик.
– У тебя слух, как у рыси, мама, – Сьюзен спрятала шитье в корзину и машинально посмотрела в сторону соседней виллы, некоторые окна которой были приоткрыты.
Входная дверь виллы распахнулась. Пронзительный, леденящий душу крик заглушил лившуюся из радиоприемника музыку. Словно убегая от погони, Анжела скатилась по ступенькам веранды и помчалась поперек лужайки, нелепо размахивая руками.
– Помогите! – кричала девочка в отчаянии. – Пожалуйста, скорее!
– Что стряслось, деточка? – строго спросила Августа. – Мама тебя отшлепала?
– Не шутите! И не спрашивайте ни о чем! Помогите скорее, речь идет о жизни и смерти!
Это звучало очень драматично, но девочка всегда была склонна к некоторой театрализации.
– В чем дело, дорогая? – серьезно поинтересовалась Сьюзен.
Анжела принялась жалобно стонать:
– Мама… она… с ней случилось несчастье. Кажется, она… умерла!
– О господи! Мама, срочно звони доктору Лоренсу и вызывай скорую помощь!
С этими словами Сьюзен ловко перепрыгнула через перила террасы и стремглав помчалась к белой вилле Карлсонов. Анжела, истерически рыдая, бежала на ней.
Сьюзен взбежала по ступенькам и, резко остановившись в холле, потрясла девочку за плечи:
– Где мама?
– В ванной наверху.
Сьюзен взлетела на второй этаж. Дверь в ванную комнату – элегантную симфонию из снежно-белого мрамора, золотистой латуни и зеленого папоротника – была распахнута настежь.
– Господи помилуй! – простонала Сьюзен.
В огромной овальной ванне-джакузи, врезанной в мраморный пол, плавало обнаженное тело Хелен лицом вниз с вытянутыми вперед руками, в которых был зажат переносной телевизор – супермодная модель, самая легкая и самая тонкая. У правой ноги Хелен на дне ванны виднелся кусок мыла в форме сердца. На бортике ванны лежал открытый глянцевый журнал с телевизионной программой и конец выпавшего из розетки телевизионного кабеля, подключавшего телевизор к электросети.
На другом краю ванны, на том месте, где мистрис Карлсон должна была сидеть, стояли бутылка из-под шампанского и наполовину пустой бокал. Около бутылки валялись скомканная сигаретная пачка, рядом – только что открытая новая пачка и зажигалка, а чуть поодаль находилась полная окурков пепельница. Видимо, у Хелен вошло в привычку долго принимать водные процедуры и расслабляться с помощью шампанского, сигарет и телевидения.
У Сьюзен свело желудок.
– Бедняжка! – прошептала она, еле шевеля омертвевшими губами.
Анжела беспокойно посмотрела на девушку:
– Она… она умерла?
– Невозможно выжить после такого сильного удара электрическим током.
– И мы ничего не можем сделать?
– Ничего, дорогая, – ответила Сьюзен срывающимся голосом. – Надо вынуть ее из воды.
– Побыстрее, пожалуйста, – поторопила Анжела.
Девочка сама была бледна как смерть. На нежном ангельском личике застыли огромные голубые глаза, на высоком чистом лбу выступили капельки пота.