И ниёр вурту (Я найду тебя)
Шрифт:
— Проверка уже пройдена, — зашаркал вновь карлик. — Дом сам знает, кого подпускать, кого впускать… а кого не выпускать. Кхе-кхе-хе-хе…
Поперхнулась я, а закашлялся гном. Жуть! Ограниченность видимости, недостаток информации… А вдруг, действительно, меня впустили в какой-то дом Каннибала Лектора и снимают скрытыми камерами «Молчание Ягнят»… Что делать? Что?!
— Если будешь громко думать — разбудишь хозяина, — ворчливо прошелестел мажордом. — Мы тебя накормим, дадим комнату для сна. Но если проснется хозяин — будешь петь ему песню. Он их любит
Тут же всплыла картинка: я, сидящая в котле, меня посыпают приправами, поджигают хворост под котлом, а я такая вся розовощекая громко распеваю гимн Советского Союза.
Юмор всегда помогал в трудных ситуациях с психологическим давлением. Вот и сейчас помог. А еще сподобился подбросить смысл сказанной гномом чуть ранее фразы.
— Как это — тише думать?! Ваш хозяин мысли читает?
Гном тяжко вздохнул, но движения не прекратил — мы продолжали идти по мрачно-зеленому коридору.
— Дом наш мысли читает, научили на свою голову, — пожаловался карлик, — а потом начинает свои истории придумывать. Скучно ему тут, одному. Летом-то хоть с деревьями поговорить можно, а зимой — все спят. Все…
Мать моя женщина, куда я попала? Читающие мысли строения, говорящие деревья…
— Тише думай, говорю!
И слышащий чужие мысли карлик. Ох, куда ж я попала?
— А меня отсюда выпустят? — решила я уточнить на всякий случай.
— А вот завтра и посмотрим, — в последний раз шаркнул ногой мажордом и толкнул дверь.
В образовавшуюся щель тут же высунулись щупальца флуоресцентного марева. Болотный огонек радостно запрыгав на месте, через два подскока с разгона врезался в туман и растворился в нем.
Пропускать меня вперед никто не стал, пришлось самой придерживать тяжелую дверь и протискиваться в щель.
Комната освещалась огнями дискотеки. Скучной монотонной дискотеки. Дымное марево «росло» на стенах, выбрасывало споры светящегося тумана, шевелило щупальцами воздушных медуз. Жуть! Именно этот туманный свет я видела в освещенных окнах поместья, когда шла по аллеям парка.
Я поежилась, и в ту же секунду туман ринулся ко мне. Сгустился, завис большой белой кляксой на стене. Я краем глаза видела, как из молочной густоты выполз отросток, погладил меня по волосам, попытался дотронуться до кожи, и вдруг отдернул свою туманную лапу, словно обжегся. Брызнул искрами и пустился наутек. Я, как и карлик, внимательно следили за передвижениями флуоресцентного дымка.
Похоже, подобные выкрутасы исполнялись дымкой впервые. Мажордом глядел на представление не с меньшим удивлением и интересом, чем я.
Тем временем туман перебрался на потолок, растекся тонким слоем, и даже пыхтеть перестал. Я стояла, задрав голову, однако предусмотрительно передвинулась к двери.
Страшно ведь! Пускай и мой сон, но все же…
Стоило мне подумать про собственные авторские права, как марево пошло рябью, волны становились все больше, к зеленому цвет стали добавляться оттенки синего, затем желтого и, в конце концов, потолок превратился в
Казалось, комната стала раскручиваться, под ногами пол зашелся пляской. Кончики пальцев стало покалывать, по телу разлился жар.
Свистопляска ночного неба усиливалась. Сыпались звезды, летали метеориты, кометы расчерчивали своими хвостами пространство галактик. А я стояла с открытым ртом и ждала продолжения. Такого приема ни один дом еще не устраивал мне. Вот вам и планетарий местного пошива!
Пш-ш-ш! Взорвалась очередная сверх-новая и с потолка полетели звезды. Они оседали на волосах, на опушке накидки, на подставленных дождю ладонях — везде. Светились, но не обжигали. А затем погасли. В комнате стало темно.
— Чего это было? — совсем не шепотом и совсем не мужским голосом сказала темнота.
— Ш-ш-ш, — знакомый тембр, — хозяина разбудишь!
О, так нас тут уже больше, чем двое.
— А пускай бы и проснулся! — негодовал второй голос, но шепотом. — Такой концерт пропустил!
— Эм, — вступила я, — а можно зажечь свет?
Боевой запал спорщиков разом стих. Я ждала света, мои невидимые собеседники ждали неизвестно чего. Я попыталась сменить положение тела, обратив на себя внимание шарканьем ног.
— Свет, свет, — забурчал знакомый голос, — и чем вам тьма не угодила?
Карлик прошаркал мимо меня и щелкнул выключателем. Да-да! Именно щелкнул! Комната вмиг озарилась светом потолочной люстры, заставляя зажмуриться. Волшебство магии бледной молью забилось по щелям. А я разочарованно вздохнула.
— У вас тут электричество есть?
— Ну, есть, а куда ему деваться? — скорчил недовольную рожицу карлик. — Не продавать же его!
Над непонятной мне шуткой расхохоталось эхо разнообразных голосов — от тонко-писклявых до басисто-голосистых.
— Кто это?
— Что кто это?
— Кто смеется?
— А кто смеется?
— Не повторяй за мной!
— Не повторяю за тобой!
— Кто здесь?
— Где здесь?
— Да ты издеваешься! — я грюкнула рукой по столу, нахмурилась.
Карлик тут же вжал голову в плечи и вдруг стал еще меньше ростом.
— Ну, вот, — злобно зашипел мажордом, — теперь ты точно разбудила хозяина.
Словно отвечая на опасения гнома, на стене почти под самым потолком зазвенел колокольчик.
— Вот! Вот! Видишь! — карлик тыкал пальцем-сарделькой в трезвонящий музыкальный инструмент, — вот теперь сама будешь его убаюкивать!
Картинка, как живая, снова встала перед глазами: котел, приправы, гимн Советского Союза.
— Не буду! — заявила я, отворачиваясь к стенке и по-детски надувая губы. И тут же отпрянула — со стены, с освещенной привычным желтым светом стены на меня смотрело бородатое лицо. Все так же клубилось зеленоватым туманом, и внимательно рассматривало.
Густые брови, широкая переносица, клочковатая борода, и абсолютно бесцветные глаза.