И никаких фантазий !
Шрифт:
– Да, - повторил фантаст Петров, - я это уже слышал.
– Это было сделано по моему поручению, - сообщила Оза. Аве Оза...
– В этом возникла необходимость?
– поинтересовался он.
– Да.
– А именно?
– Ты начал суетиться... Физический план стал отбирать слишком много твоей жизненной энергии. Возникла угроза твоему духовному восхождению.
– Хочешь сказать, что я топчусь на месте?
– вздохнул фантаст Петров. Сам знаю. Но разве не верно, что дух закаляется в преодолении трудностей?..
–
– Мои любимые и так задыхаются в нищете!
– воскликнул фантаст Петров.
– Как я могу перестать суетиться?!
– Вот видишь... А ты еще и меня хотел взвалить на себя, как показалось, с грустной усмешкой заметила Оза. И продолжила серьезно: - Ты не должен суетиться духовно.
– Легко сказать, - передернул плечами фантаст Петров.
– Ни в каком деле нельзя добиться успеха, если не вкладывать в него душу. По крайней мере, в моем мире.
– В нашем, - уточнила Оза.
– Тебе виднее, - повел он бровями, не открывая глаз.
– Весь вопрос в правильности выбора: в какое дело стоит вкладывать душу, в какое нет...
– Да слышали, слышали, мол, "не можете служить Богу и маммоне"... Только какая к черту маммона, когда от зарплаты до зарплаты с трудом дотягиваем?! Можно не заботиться о собственном пропитании и одеянии, и то стыдно, ибо сие - паразитирование, но нельзя не заботиться о тех, кто зависит от тебя. Даже знаменитые "птицы небесные" с утра до вечера, не покладая крыльев, таскают корм птенцам своим...
– Да, вам сейчас не легко. Правда, легко никогда не было... Но тем драгоценней искорки духовности, которые удается сохранить в этой суете... Только проблема не в заботе об удовлетворении жизненных потребностей.
– А в чем же тогда?
– удивился фантаст Петров.
– В том бездонном болоте, которое уже засосало не одну тысячу блестящих умов и высоких душ и к которому ты так самозабвенно стремишься...
– И имя ему?..
– Политика...
– О, так с политикой я давно завязал! Сразу же, как господин Президент покончил с демократией.
– Тогда это были игрушки для взрослых дядей. Сейчас играм пришел конец. Мафиозный тоталитаризм не любит шуток...
– Откуда это тебе известно? В твоем "царстве божием", как я понимаю, сплошное благорастворение в воздусях...
– От тебя мне все известно... А насчет благорастворения... Каждый уровень бытия имеет свои проблемы. Бесконфликтных уровней не существует. Чем выше, тем сложнее. Хотя это несопоставимо, ибо субъективно.
– Ну, древние греки считали политику не худшим из занятий, а где-то приближенным к божественному, - попытался защититься фантаст Петров.
– Да, мы тут изредка дискутируем с Платоном, - усмехнулся голос Озы. Получив дополнительную информацию, он пересмотрел свои взгляды. Он считал истинным политиком того, кто внемлет божественному разуму, но на физическом уровне
– Неужели так-таки и отрекся?
– поинтересовался фантаст Петров.
– Нет, но теперь его теория более соответствует реальности.
– А именно?
– еще больше загорелся фантаст Петров.
– А уж это выясняй у него сам, - посоветовала Оза.
– Сам?!.. А, ну да... Ведь у меня впереди тысячелетия... Но мне это интересно сейчас!
– Можно и сейчас, если ты д е й с т в и т е л ь н о будешь к этому стремиться, то есть делать конкретные шаги на пути к этой цели, а не барахтаться в зловонном болоте политики.
– Не понимаю, чем заслужил?
– удивился фантаст Петров.
– Ты вознамерился поучать политиков, не имея ни малейшего политического опыта. Политики даже более самолюбивы, чем поэты, хотя и притворяются безэмоциональными дипломатами. Властолюбцы сверхранимы и никогда не прощают тех, кто наносит раны их самолюбию. А таковыми безумцами обычно оказываются Поэты, самолюбие которых не выдерживает ран, наносимых властолюбцами...
– Ты хочешь, чтобы нарушилось это извечное противостояние?.. Или хочешь, чтобы я перестал быть поэтом?..
– удивился фантаст Петров.
– Я хочу, чтобы поэт занимался поэзией, а не воевал с ветряными мельницами.
– Обычно считается, что это идентичные занятия, - хмыкнул фантаст Петров.
– Пещерное мышление по Платону, - ответила Оза.
– Так думают те, кто никогда не выйдет к свету, потому что и не стремится к нему.
– Но если поэты не будут противостоять политикам, то кто же им, вообще, будет противостоять?
– Пусть противостоят друг другу - они вполне самодостаточны. Вступая в конфликт с политиком, поэт сам становится политиком и, значит, перестает быть поэтом.
– Только в том случае, если ставит политические цели, - возразил Петров.
– Но именно они, как правило, чужды поэтам... Мы отстаиваем такие ценности, которые политикам кажутся иллюзорными, несерьезными человеческое достоинство, честь, индивидуальную творческую свободу и свободу, вообще, справедливость и равенство - ценности, которые по ошибке считаются предметом политики. Мы защищаем человеческие эмоции от диктата социума. В этом противостоянии нет правых и неправых. И те, и другие необходимы жизни, как магниту - разноименные полюсы...
– Вот именно, - подхватила Оза его мысль, - жизнь прекратится, если один из полюсов превратится в другой... Ты говоришь красиво и почти убедительно, но не ухватываешь сути различия.
– То есть?
– Политики - плоть от плоти физического плана, властелины пещерного дна. И в этом смысле каждый живущий - политик. Поэты творцы и ретрансляторы духовного плана. И в этом смысле каждый человек - поэт. Сущность личности, судьба человека зависит от соотношения этих идеальных ипостасей в его психике.