И одной любви достаточно

Цветков Иван

Вот и в пятницу, за день до назначенных выходных, был обычный день оканчивающегося учебного года. На перемене, как всегда, заболтался с одногруппниками.

— Ого, мощно! — сказал вдруг Артём.

— Что такое? — спросил Валя.

— Да момент аварии смотрю в «телеге» [11] . Мент влетел в отбойник на трассе на своём джипе.

— И что, умер?

— Ну да. Его дочь говорят в тяжёлом состоянии. Всё, больше нет полковника Говорова.

При звучании этой фамилии в голове прошла резь. Боль в висках, от которой я скорчился.

11

Мессенджер Telegram

— Вань?

Всё хорошо?

— Эм, да, нормально. А как зовут этого мента?

— Так, сейчас гляну. Эм, да, вот, Михаил. Михаил Игнатьевич Говоров. А что? Знаешь его? Ты вроде не похож на тех, кто пересекается с мусорами.

— А можешь узнать, как зовут дочь и сколько ей лет? — спросил я, а самого начинало тошнить.

— Ладно, сейчас посмотрю. Так, нашёл. Мария Говорова, 20 лет.

— Ага, спасибо. Я это, пойду пожалуй. Самочувствие не очень.

— Да, оно и заметно, — сказал Саша, указав на мою руку.

— Блять. Тремор вернулся. Ладно парни, я пойду. До встречи.

— Ага, давай, до встречи, — сказали ребята и я ушёл.

Я достал телефон, чтобы убедиться в том, что это сон. Нет. Это не сон. Блять! Так, спокойно. Дыши глубже. Так, комната в общаге. Коробка памяти. Фотки, альбом, кольцо… Нет, всё не то. Пожалуйста, пусть будет так, что меня подводит память. Хоть бы я ошибался. Ага, вот она. Визитка. «Адвокат. Говорова Наталья Игоревна». Блять. Это она. Сука! Так, подожди. Твоя жизнь налаживается. Ты забыл про Машу, помнишь? Завтра ты пойдёшь знакомиться с красивыми и одинокими девушками. У тебя всё хорошо. Ты окружён друзьями и просто хорошими людьми. Завтра я пойду знакомиться с красивыми и одинокими девушками. Завтра. А сейчас мне стоит отбросить все мысли. Тишина давит. И душит. Не могу. Нужно заткнуть уши. Нужно заткнуть эмоции. Бежать. Куда-нибудь. Завтра я пойду знакомиться с красивыми и одинокими девушками. Завтра…

Глава 21

Погода вышла на редкость паршивой. Ветер с силой рвал деревья, а всё небо затянуло свинцовыми тучами. Пикник точно будет на славу. Так что я рвал когти, чтобы не попасть под дождь.

— Мария Говорова лежит у вас? — спросил я дрожащим голосом на регистратуре.

— Девушка, которая попала в аварию? Да, она у нас. А что? — спросила с каменным лицом женщина.

— Мне бы попасть к ней.

— Вы кем ей приходитесь?

— Ну, — сказал я и сглотнул слюну, — бывший друг.

— Бывший друг? Тогда нет. Пускаем только родственников.

— Пожалуйста, — взмолился я.

— Не могу. Девушка в тяжёлом состоянии. Если мы будем пускать всех бывших друзей, то что здесь будет?

— А я могу хотя бы узнать, как она?

— Я Вам что, её лечащий врач?

— Да, извините, — сказал я, и опустив голову поковылял на выход.

Сильный ветер разогнал тучи, и из-за облаков показалось солнце. Боже, Господи, если ты есть, сделай так, чтобы у неё всё было хорошо! Чтобы травмы оказались несерьёзными. Она же ехала на японской машине, а они вроде надёжные. Да и пассажирское место вроде безопасное. А если она… Нет! Нет-нет-нет, замолчи! Она не умерла, это точно. И не умрёт! Не она. Она выживет. Обязательно выживет. Ради своей мамы. Ради своего парня, если он сейчас у неё есть. Если она его ещё не предала. Чёрт, мне точно нужно будет вновь наведаться к психологу. Я только забыл её… Стачивая всё это время ногти, у меня образовалась заусеница. С силой оторвав её, из-под ногтя посочилась кровь. Жадно припав губами к ране, я вспомнил наш первый поцелуй с Машей. Казалось, будто у моей крови одинаковый вкус с её губами. Я закрыл глаза и полностью отдался чувству блаженства. Почему? Почему я не могу забыть её? После всего того, что она со мной сделала. После предательства. Почему? Ответ по типу «первой любви» не принимается. Так почему? Может быть за всю жизнь меня так, как Маша любила только мама? Или из-за нашей разницы в возрасте, которая подарила нам ряд незабываемых жизненных ситуаций? Или из-за того, что тот год с Машей был для меня самым счастливым в жизни? А может быть это следствие вышеуказанных причин? Не знаю. Но что я знаю, так это то, что её предательство стало отправной точкой в моём падении. Она убила её… Нет, о чём я думаю?! Никто не виноват. Чёрт,

жизнь ведь только наладилась. А я снова как будто откатываюсь назад. Ненавижу. Как же я тебя ненавижу. Ты кормила меня надеждами. Ты с ложечки угощала меня счастьем лишь для того, чтобы я прикрыл глаза и доверился тебе. А потом, когда я оказался в твоей власти, ты угостила меня не счастьем, а ложью и предательством. Не было никакой любви. Во всяком случае с её стороны. Я должен был об этом догадаться сразу, ведь изначально эта игра с доведением до смущения мне показалась странной. «Красные ведут… Синие ведут…» Она играла со мной. А я купился. Я поверил в то, что все эти игры — детские и невинные забавы. Но они готовили почву для будущих коварных планов. Я был нужен ей только для одного: для того, чтобы покрасоваться перед подругами, что она встречается со студентом. Ну и ещё может для того, чтобы переспать со мной. Тоже ведь будет о чём сплетничать. Мда уж, вот оно, стремление к просветлению и мудрости. Казалось бы, я прозрел, стал проще относиться к жизни. Я думал, что я невозмутимый стоик! Но где там. Стоит только столкнуться с по-настоящему большой проблемой как всё, снова возвращается тремор, загоны и состояние на грани нервного срыва. Моя большая проблема — призрак прошлого. Далёкого и больного прошлого.

Ладно, взгляну ещё раз на больницу, да пойду. Я развернулся и обомлел. Под крышей больницы стояла Наталья Игоревна и закряхтела. Не то от сигареты, не то от того, что увидела меня. Её глаза стали сразу размером с блюдце, так что я сразу понял, что она меня узнала.

— В-Ваня? Это ты? — спросила Наталья Игоревна.

— З-здравствуйте, — сказал я. Мы стояли и смотрели друг на друга в течение долгого времени, пока я не разрушил тишину. Нужно было что-то сказать, но я чувствовал, как почва уходит из-под ног, — она…

— Жива. И с ней всё хорошо, — сказала Наталья Игоревна, а я почувствовал невиданное доселе облегчение. Камень упал с плеч? Может быть, но теперь меня не скручивало от внутренней боли в животе. Страх.

— Меня не пустили, так что я вот и стою здесь, — промямлил я.

— Сколько лет уж прошло?

— Почти четыре года, — холодно подытожил я.

— Да, время конечно летит…, — сказала женщина и погрузилась в размышления. — Подожди меня немного, я сейчас вернусь.

— Да не, — моё предложение оказалось неуслышанным, так как мама Маши развернулась и нырнула внутрь больницы. Зачем она пошла? Может мне слинять? Нет, не стоит. Хватит. Хватит убегать от своих страхов. И от своего прошлого. Стоило мне закончить эту заурядную фразу, как Наталья вновь вышла на улицу.

— Всё, готово, — победоносно сказала женщина.

— Что готово?

— Вань, послушай меня внимательно. Пожалуйста.

— Эм, ладно, хорошо.

— Вань, я здесь сижу уже полтора дня и толком не спала. Думаю, по моему внешнему виду заметно. Маша не в коме, она в сознании, просто много спит. Она просыпалась и видела меня. И знаешь, мне бы не хотелось, чтобы она проснулась, и никого не оказалось рядом. Так что я хочу попросить тебя об одном одолжении.

— Есть же врачи, — сказал я шёпотом, процеживая слова через зубы. Я знал к чему она клонит. Знал и то, как мне будет тяжело вновь увидеть её. И увидеть какой?

— Вань, пожалуйста. Посиди с ней. Бабушки и дедушки у неё ведь нет, как нет теперь и отца. Так что из близких людей…

— Из каких людей? Близких?! — грубо и резко оборвал я Наталью на полуслове. — Может, тогда позовёте её парня?

— Его нет, — тихо сказала женщина, — пока нет. Или уже нет.

— А тот, как его, Дима вроде?

— Они плохо расстались.

— А мы как будто хорошо?! — спросил я, изрядно повысив голос.

— Но, тем не менее, ты здесь.

— Да, здесь, — смиренно сказал я.

— Вань, пожалуйста. Я с персоналом только что договорилась обо всём.

— Она не захочет меня видеть.

— Если будет так, то ты уйдёшь, а я извинюсь перед тобой. Звучит глупо, знаю. Но этого не будет, — сказала Наталья и посмотрела на меня вопрошающим, и вместе с тем умоляющим взглядом.

— Хорошо. Я согласен, — сказал я, потупив взгляд.

— Спасибо тебе большое.

— У меня есть вопрос: она знает?

— О чём? — спросила Наталь, сглотнув слюну.

— Об отце.