И они поверят в обман
Шрифт:
Яспер пожал плечами и выбросил желтый огонек. Стремительное течение тут же поглотило его.
– А что твои родители? – я поудобнее устроилась на мягком покрывале зелени.
– Считают, что из меня выйдет толковый страж.
– Вот бы и мне сбежать из этого болота…
– Я думал тебе здесь нравится! – удивился парнишка.
– Терпеть не могу копаться в грядках, – на порядок резче, чем намеревалась сказала я и мягче добавила, решив поддержать Яспера:
– А ты молодец и все у тебя получится!
Вечером за ужином Катарина удивила
– Я хочу, чтобы ты создала браслет и поддерживала иллюзию на своем запястье постоянно, – моя челюсть так и отвисла.
– Так люди же увидят! – с усилием проглотив рагу, возмутилась я.
– Да, – с неземным спокойствием подтвердила она. – Именно об этом я тебе говорю: носить его постоянно, как настоящий. И чтобы ни одна живая душа не догадалась, что это иллюзия.
– А если догадаются? Хочешь от меня избавиться? – мир в который раз перевернулся. Да что вообще происходит? То никому не говори и храни свой секрет, то хочу, чтобы все видели… У кого-то тепловой удар случился?!
Катарина качнула головой в жесте, отгоняющем бедовые мысли.
– Важно, чтобы иллюзия была постоянной, тогда никто не догадается что браслет- подделка!
Ну хорошо. На запястье круглощекой жены нашего старосты я видела одну искрящуюся солнечным цветом штуковину с замысловато переплетенными завитками.
– Золотой, – недовольно подытожила Катарина.
– А что не так? Красивая вещичка! Сама же просила создать!
– Подумай сама, откуда у нас деньги на такую красоту?! Ты создашь хороший повод для сплетен!
– А, может, подарил кто? – с надеждой произнесла я, но надежда покрутила у виска пальцем и удалилась.
– Не годится. Любое проявление твоей магии должно иметь основание и обоснование. Так, создавая украшение, ты должна думать о том, чтобы оно соответствовало твоему положению и достатку, чтобы оно не вызывало никаких вопросов у окружающих! Нельзя, слышишь, нельзя создавать широкий золотой браслет бедной девушке. Необходимо просчитывать все до мелочей, а иначе… – она вовремя прикусила губу и, совладав с эмоциями, спокойно продолжила объяснять мне прописные истины конспирации.
– Ну хорошо, – признав ее правоту, я «нарисовала» на своем запястье тонкую нить с гладкими можжевеловыми бусинами.
– Совсем другое дело! – Катарина продолжила ужин как ни в чем не бывало. – Днем и ночью думай о нем! Чем бы ни занималась, что бы ни делала!
Много позже я поняла, для чего это было нужно. Скопировав себе ауру воздушника и его слабый дар, мне пришлось завернуться в кокон и навеки скрыть ото всех свою истинную силу. Это было нелегко. Меня постоянно преследовали головные боли, а стоило колдовать параллельно, как начиналось кровотечение из носа. На время мне приходилось оставлять все попытки создать любую сложную иллюзию в виде коня, собаки или другого крупного животного. Браслет из можжевеловых бусин все также опоясывал мое запястье.
Катарина сосредоточила все силы на том, чтобы научить меня осторожности. По вечерам мы придумывали ситуации
Мозговые атаки приводили меня в бешенство и отдавались страшными головными болями.
– Думай, Элин, думай, – повторяла Катарина и помогала мне разрабатывать все новый и новый план по нехитрому распутыванию очередного клубка из, казалось, безысходных ситуаций, загнавших вымышленную героиню в тупик. Мое сознание вырубалось мгновенно, стоило голове коснуться мягкой подушки; мне перестали сниться сны.
Детство кончилось.
Глава 5
Иллюзии – магнит, они влекут неудержимо.
Карл Гуцков
Лучики солнца настойчиво слепили глаза. Даже если зажмуриться посильнее, спастись от них все равно не удастся. Я засунула голову под подушку.
– Вставай, соня. Я покажу тебе кое-что, – скомандовала Катарина, затягивая сзади фартук пышными лентами.
– Что-о?
– Одеяльце, вышитое золотой нитью.
Я нехотя откинула подушку и сонно потерла глаза. Мама достала аккуратно сложенный сверток с ручной вышивкой по краям и протянула мне, позволив самой его развернуть. Моему взгляду открылось одно единственное слово, словно выжженное солнечным лучом на черном небе: «Эделин».
– Эделин, – прочитала я.
– Это имя дали тебе твои родители. Никогда и никому не говори его. Достаточно узнать имя человека, данное ему при рождении, и на его судьбу можно влиять.
Мама ушла на кухню готовить завтрак, а я еще долго сидела на кровати, гладила мягкое покрывальце и привыкала к новому имени.
Холодный пол взбодрил, но лишь ледяная вода из умывальника окончательно разбудила меня.
– Элин? – донеслось с кухни.
– Уже бегу, – я бодро подмигнула отражению в зеркале и побежала кормить нашу живность. Потом предстояло хлопотать с Катариной в огороде.
– Почему именно сейчас ты открыла мне мое настоящее имя? Ты ведь не хочешь расстаться со мной? – с опаской спросила я.
– Конечно нет, вот только никогда не знаешь, какой путь уготовят нам небесные старцы, – мама воткнула в землю садовые вилы и отерла со лба бисеринки пота. – Ты взрослеешь и наступит день, когда ты захочешь свободы. А я смогу оставаться спокойной, лишь зная, что ты в состоянии о себе позаботиться… Элин! Что я тебе говорила? – вдруг возмущенно выкрикнула Катарина. – Нельзя так выглядеть!
Словно белая лебедушка я стояла посреди огорода в бальном платье с широкими бретелями из нежного кружева и длинным шлейфом, как у королев, с волосами, волнами спадающими на плечи, и сияющей улыбкой во весь рот. Контраст с уставшей женщиной был колоссальный.