И опять Пожарский. Тетралогия
Шрифт:
А будущих "рулетчиков" Ян нашёл легко, они захотели с него новые сапоги снять, потом кровавые сопли утёрли и позвали его к себе в "ватагу" старшим. Заброжский к ватажникам присмотрелся да и забрал всех одиннадцать человек с собой в Вершилово. Будем из этих "товарищей" вершиловцев делать. Научим и сапоги снимать и работать от зари до зари. Целый год впереди.
Событие восемьдесят седьмое
Мишель де Нойрей – капитан гвардейского полка, был неожиданно вызван в Париж.
Говорил в основном Вилльруа, а канцлер лишь изредка кивал, соглашаясь с ним. Мишелю предложили сопровождать в Московию, которую он должен будет именовать "Российская Империя" трёх гончаров, одного будущего стеклодува и одного профессора Парижского университета, кроме того с ним будет и один из людей Вилльруа. Капитану нужно набрать в своём полку двадцать человек, желательно холостых, желательно высоких и крепких, желательно владеющих кроме французского ещё каким-нибудь языком, желательно не дураков и желательно истинных католиков и патриотов Франции. Ещё неплохо было бы, чтобы эти двадцать человек были дворянами и смогли защитить не только себя, но и ту пятёрку, что отправляется в Пурецкую волость. Честно говоря, в мозгу де Нойрея пока он слушал требования к своим будущим подчинённым, сложилось мнение, что найти их будет не просто.
Люди, которых он должен сопровождать, отправлялись для того, чтобы освоить производство фарфора и цветного секла. Московиты согласились открыть эти секреты в обмен на признание их варварской страны империей, а их самовлюблённого монарха императором. Хотелось обозвать этих азиатов идиотами, но это ведь к ним он едет за секретами, а не наоборот. Деньгами будет распоряжаться человек Государственного секретаря, а Мишель отвечает за безопасность и только за неё.
– У меня в местечке Во недалеко от Парижа жена с двумя детьми, что будет с ними, – задал первый вопрос капитан, когда министр, наконец, закончил.
– Ей выплатят ваше жалование за три года, как только вы погрузитесь на корабль. В случае если вы погибнете, ей выплатят ещё раз ваше жалование за три года, – ответил как ни странно сам Брюлар.
– На сколько же мы едим? – поразился этой щедростью Мишель.
– Пока мастера, которых вы будете сопровождать, не научатся тому, за чем их отправляют в Российскую империю.
– И когда мы отправляемся? – де Нойрей любил скитаться по стране, почему бы не побывать за её пределами.
– Где-то через пару недель, не тяните с вашим отрядом, жалование за полгода вперёд для всех вас в двойном размере получите у месье Женю, он и будет руководить экспедицией, он сейчас за дверью и ждёт вас. Да, сколько бы вы там не пробыли, жалование будет идти в двойном размере.
Щедро. Тут идёт война, там, по словам Вилльруа мир и благодать. С учётом выплат жене получается тройное жалование, а то и больше. В чём же подвох? Вилльруа словно прочёл этот вопрос на лице Мишеля, и чуть скривившись, сказал.
– Капитан, для Франции очень важно, чтобы эти люди, которых
Мишель хотел броситься сразу в полк после окончания разговора с месье Женю и получения денег, но вдруг ему пришла в голову шальная мысль. Его сослуживец, командир второй роты их полка, недавно рассказывал, что его отец сходил в Париже в банк "Взаимопомощь" и получил кредит на расширение маслобойни в русских золотых червонцах, за которыми сейчас все гоняются во Франции. Так он обменял их на сумму в экю, которая почти в полтора раза выше той, которую он взял в банке. И маслобойню новую построил, да ещё и деньги остались.
Вот капитан и решил, а что если зайти в этот банк и сказать, что он едет в Пурецкую волость, нет ли у них для него поручения, которое оплачивается в золотых червонцах. Не зря же они выдают кредиты в русской валюте. Чем чёрт не шутит.
В банке "Взаимопомощь" вежливый молодой человек выслушал предложение де Нойрея и попросил подождать, он сейчас переговорит с управляющим. Ещё через пять минут Мишель сидел на втором этаже банка в кабинете месье де Буше и пил "медовую с перцем" из хрустальной рюмки на тонкой ножке. У Клода, который сидел напротив и внимательно разглядывал капитана, была такая же рюмка, но он даже не пригубил её. И напрасно. Напиток был чудесный, а пить его из такой посуды, вообще божественно.
– Вы правы, месье капитан, у меня есть поручение для вас, и оно будет оплачено даже не золотыми червонцами, а вот этой монетой, – и управляющий достал из ящичка, спрятанного под крышкой стола золотую большущую монету с портретом русского императора в глаза которому были вставлены бесподобные синие сапфиры.
– Матерь Божья! Что это? – поперхнулся водкой Мишель.
– Это – сторублёвая монета Российской империи, – де Буше катнул её по столу в сторону капитана, продолжающего откашливаться.
– И кого мне нужно будет убить? – де Нойрей даже боялся поднять упавшую перед ним монету.
– Никого убивать не надо. И продавать душу дьяволу тоже. Просто вместе с теми людьми, которых вы будете сопровождать поедет ещё четыре семьи. Даже не так, две семьи и двое мужчин, они пока холосты, правда, с одним будет его мать и двое младших братьев.
– Эти люди государственные преступники? – капитан слышал об этой монете, говорят, что её можно продать и за двести рублей, сколько же это в ливрах или экю?
– Отнюдь, трое из четырёх мужчин это писатели. Может быть, вы слышали об Оноре д Юрфе, авторе пасторального романа "Астрея". Совсем ещё молодой человек, а какой талант, он и будет с матерью и двумя братьями. Кроме него будет Шарль Сорель автор нашумевшего "Пастуха сумасбродного" и поэт Дю Лоран, может хоть его бойкие стишки вы слышали?
– В армии, месье де Буше, не до книжек. Там кровь, пот и дерьмо! Хочется выжить и выспаться, на остальное времени нет, – Мишель допил "медовую" и вопросительно взглянул на бутылку с красивой этикеткой. С неё капитану подмигивала пчела.