И опять я на коне
Шрифт:
– Узнай о ней все. Найди ее фонды. Мне это очень нужно. И нужно очень быстро.
– Хорошо, а еще тысяча долларов, их куда?
– Триста пятьдесят долларов вложи на имя Элси Бранд. Тысячу долларов вложи в те же акции, но на имя агентства «Кул и Лэм», партнеров. Хочу, чтобы ты нашел эти акции и чтобы их купил утром, как только начнется рабочий день, и…
– Подожди минутку, – перебил он меня. – Я листаю справочник индексов… Вот, кажется, нашел. Это одна из тех компаний, акции которой заказывают и рассылают по почте, Лэм. Мне придется, видимо, повозиться,
– Мы не располагаем временем, – ответил я. – Они получили разрешение на проведение операций через комитет по корпорациям. Акции должны быть положены на хранение в банк на год, в течение этого срока владелец акций по своему желанию может ее забрать. В течение того же срока должны проводиться работы по техническому развитию рудников, в противном случае продажа акций будет считаться недействительной и покупатель может аннулировать сделку.
– Итак, что я должен делать?
– Постарайся связаться с кем-нибудь из тех, у кого есть такие акции. Скажи им, что ты имеешь право предложить своим клиентам разумную прибыль и что тебе необходима определенная информация. Но не говори им, для кого она тебе нужна и для чего. Скажи, что ты должен получить информацию любым способом. Начинай же, друг, работай, звони по междугородному телефону, покупай акции!
– До какого верхнего предела цены я могу покупать?
– Можешь за двойную стоимость. Если не будет получаться, прекращай, выше не бери. Помни, что есть в большом количестве векселя корпорации, но банк ничего не предпринимал, потому что на них стояла подпись Бишопа. Теперь он умер, и банку придется с ними что-то делать. Держатели депонированных акций должны об этом знать. И держатели обычных акций тоже должны быть поставлены об этом в известность. Если это еще не сделано, то постарайся, чтобы они об этом узнали.
– Хорошо, я все сделаю, – обещал мой знакомый брокер.
– Начинай работать немедленно.
Положив телефонную трубку, я взялся за утренние газеты. Крупные заголовки во всех них просто кричали о случившемся:
Все это было совершенно естественно – репортеры уголовной хроники зарабатывали свой хлеб.
Как оказалось, Эриксон Б. Рейн, миллионер, владелец яхты, холостяк, проводил каникулы в Европе. Не было никаких сомнений в том, что он последние четыре недели находился за пределами Соединенных Штатов. Кроме того, помимо дубликата ключа от яхты, который лежал в сейфе яхт-клуба, другого просто не существовало.
Однако полицейское расследование показало, что замок на яхте – было совершенно очевидно – сбит и заменен новым, поэтому делавший очередной обход ночной сторож ничего подозрительного не заметил.
Полиция в это время разрабатывала версию о том, что Джордж Бишоп был убит в каком-нибудь другом месте и уже потом его тело было привезено в яхт-клуб. Но вот каким образом оно туда попало, оставалось для всех загадкой.
Я уже третий раз прочел отчет о событиях, пока сидел в
В приемной сидела симпатичная секретарша, миловидная, с большими голубыми глазами и цветом лица, похожим на персик со взбитыми сливками, но холодная и неприступная.
Когда я вошел, она читала модный журнал, держа его в ящике стола, который сразу задвинула, едва я появился и сказал, что хочу видеть мистера Чаннинга. После этого она утомленным жестом потянула к себе другой ящик, вынула из него лист бумаги, вставила его в пишущую машинку и начала стучать по клавишам с механической точностью, но без всякого энтузиазма.
Было пять минут десятого, когда я вошел в контору, и девица, не отрываясь, печатала уже пятнадцать минут, не произнося ни слова.
Хартли Чаннинг появился ровно в девять тридцать.
– Здравствуйте, – сказал он, – чем могу вам помочь?
– Моя фамилия Лэм. Я хочу проконсультироваться с вами по вопросу о некоторых моментах налогообложения.
– Хорошо, входите.
Он пропустил меня в свой кабинет. Стук на машинке сразу прекратился, едва я переступил его порог.
– Садитесь, мистер Лэм. Так чем я могу быть вам полезен?
Чаннинг – ухоженный, элегантно одетый человек, ногти которого были явно обработаны маникюршей немногим более двух дней назад, в добротно сшитом костюме из импортной ткани, дополненном дорогим модным галстуком ручной росписи, и туфлях, похоже тоже сшитых на заказ.
– Вы занимаетесь делами мистера Бишопа? – спросил я.
Мгновенно глаза Чаннинга стали как две ледышки, и между нами словно опустился невидимый занавес.
– Да, – ответил он и выжидающе посмотрел на меня.
– Жаль его, – выразил я соболезнование.
– Есть что-то загадочное в том, что произошло, – тотчас же холодно прозвучало в ответ.
– Вы видели сегодняшние утренние газеты? – поинтересовался я.
– Нет еще, – ответил он, и мне сразу стало ясно, что он говорит неправду. – Я был очень занят все утро.
– Уже, кажется, не осталось ничего загадочного в этой истории.
– Что вы имеете в виду, мистер Лэм?
– Его тело было найдено на борту одной из яхт в местном яхт-клубе.
– Значит, он мертв?
– Да.
– Его смерть зарегистрирована?
– Да.
– Как же он умер, это было известно?
– От двух пуль: одна из них попала в грудь, другая – в голову.
– Очень жаль, конечно. Однако вы, мистер Лэм, кажется, собирались проконсультироваться со мной по каким-то вопросам?
– Я хотел поговорить о налогах.
– О чем именно, мистер Лэм?
– Я хотел бы знать, насколько вы в курсе того жульничества, которым занимался Бишоп.
– Что вы имеете в виду, сэр?
– Если вы вели его дела и занимались налогами, которые он платил, то должны знать совершенно точно, что я имею в виду.